– Герой! Что ж ты яйки собирал? А нам с детишками куда?
– Мы сами хотели обезоружить его, – оправдывался военнопленный.
– Долго что-то собирались.
Молчали лишь партизаны да немец. Дед, который подсказал, в котором дворе немец, спросил:
– Как же, хлопцы, а?
Слишком нелепо попался немец, очень беспомощен и стар он был, но все равно ненавистен. Ненавидели его за все, что было вчера, что обрушится на людей завтра (возможно, из-за него же).
Хотя командует группой Вася-подрывник, но все (и Вася тоже) почему-то смотрят на Коренного. А Сергей, недовольный, хмурится.
– Как он был с вами? – спросил Сергей у военнопленных.
– Не сказать… – начал один из них, но снова зашумели женщины:
– … А что ж ты яичницу ему собирал?..
– Тише, тетка, – махнул рукой старик, который помогал ловить немца.
– Э, чтобы из-за такого людей сожгли, – заговорил вдруг Молокович, – пусть проваливает!
Похоже, что Молокович сам удивился тому, что сказал. Все вдруг затихли, а немец снова поднял руки.
Отпустить немца! О таком, кажется, никто не думал. Такого еще не бывало.
Лишь дед, который помогал брать немца, не удивился.
– Эй, ты! – крикнул он. – Отпустили тебя партизаны, это самое – к матке.
– Обождите, – озадаченно промолвил Коренной.
Но что-то уже произошло. То, что минуту назад казалось невозможным, было теперь просто и понятно: а смотрите, нам уже наплевать на такого вот вояку!
Немца стало вдруг трясти, острый подбородок его противно задрожал. С ужасом смотрел он на женщин, на зашумевшую толпу. Его толкнули в плечо, в спину, даже резко, даже сердито – он чуть не упал.
И вот в последний раз его подтолкнули, – теперь немец шел по улице, сопровождаемый пацанами, шел, как по кладке, пошатываясь, готовый падать.
Толя смотрел на лица людей – серьезные и веселые, добрые и неласковые, печальные и насмешливые, – и ему так радостно было ощущать себя среди этих людей, таких близких, понятных.
Немец дошел до конца улицы и лишь тогда оглянулся. Но разобрать, что у него на лице, нельзя было. Только пошел он быстрее и исчез за крайним домом.
Какой-то шум донесся издали. Пацаны назад бегут. И кричат наперебой:
– Танцует! Танцует фриц! Пилотку об землю…
Когда стемнело, отправились к шоссе. Военнопленные помогали искать болотце, снаряды, а потом несли их к мосту, помогали закладывать в бетонную трубу. Может быть, потому, что рядом были эти переполненные счастьем шестеро военнопленных, очень как-то хорошо, здорово было на душе. И так легко все делалось.
Потом возвращались на поселки и все рассказывали друг другу, какая (до облаков!) была вспышка, как ахнуло.