Итак, полсотни этих историографических трудов составляют основу наших знаний о фактах, их развитии, их взаимосвязи. Надо добавить несколько крупных произведений по политической теории, важность которым придает как роль, которую они играли в принятии решений главными действующими лицами, так и представление об изменчивости взглядов и об умонастроениях, какое они дают.
Главной работой этого жанра во времена Карла V было «Сновидение садовника», стихотворная аллегория, где давалось определение властям, соперничающим за воздействие на христианское общество, и источникам власти суверена, равно как и критериям легитимности публичной власти. Идеи, всплывающие здесь в диалоге клирика и рыцаря, имена которых автор не пожелал назвать, — это идеи, которыми руководствовались Карл V и его Совет. Заботы, которые можно увидеть за этими рассуждениями, — точное отражение тех, которые занимали умы людей, занимавших какие-либо ответственные посты во Франции 1376 г. Позже гуманист Никола де Кламанж вложил в свой трактат «Разрушение церкви» весь опыт сделанных ошибок и всю надежду на спасительные реформы. Поколением позже были даны другие формулировки того же идеала, когда епископ Бовезийский Жан Жувенель дез Юрсен составил длинный памфлет «Достопочтенные отцы в Господе…», приготовив его для сорвавшейся сессии Генеральных штатов.
Среди огромного числа выучеников схоластики особое место следует выделить великому богослову Жану Жерсону, который часто выражал глубинные чаяния народа, уставшего от игр принцев. Напротив, пристрастность Жана Пти не должна побуждать историка отказываться от обращения к памфлетам, подбор аргументов в которых ясно отражает политические и религиозные принципы одной из партий. Оба автора сходятся в желании спасти единство церкви, и «Жалоба Церкви», написанная автором «Апологии тираноубийства», любопытным образом перекликается с трактатом «О схизме и папстве», который в то же время обнародовал Жерсон.
Со времен «Сновидения садовника» Франция пережила много драм, и договор в Труа заставил теоретиков власти снова задаться вопросом об истинной природе Короны и о правах, которые распространяются на нее. Нормандец Робер Блондель в «Ответе доброго и верного француза народу Франции» произвел критический анализ договора 1420 г. В своем большом труде «Права Короны во Франции» он определил принципы в свете реально переживаемой ситуации. Тоже самое сделал Жувенель в речи, написанной для Штатов 1440 г. Другой юрист, Жан из Терр-Руж, показал в «Трактате о наследовании Короны» беспочвенность притязаний Ланкастера. Вся эта литература, где ход мыслей подчинен строгим правилам (большая часть которой еще труднодоступна, поскольку содержится в разрозненных рукописях или в старинных изданиях), тем не менее знакомит нас как с людьми, так и с сущностью политической проблемы.