– Вот вроде бы свежий слом…
– Точно.
– А может, старый?
– Нет, похоже, свежий…
И довольно вслушивался в уважительное перешептывание головорезов позади. Да-а! Мускулами вас, ребята, Господь не обидел, но вот в отношении всего остального…
Чтобы не оконфузиться на обратном пути, попутно «следопыт» оставлял на кустах и стволах деревьев и свои заметки: будто бы случайные затесы лезвием «мачете»[90], изготовленного из широкого ножовочного полотна. Подобным инструментом путешественникам пришлось, как и многим другим, обзаводиться на ходу, когда выяснилось, что легкой загородной прогулки не получится.
Кстати, такие же зарубки прошедшего здесь Самохвалова тоже встречались довольно часто, и уповать на то, что командир банально заблудился на обратном пути, не стоило. Если чем-то предводитель и отличался от своих подчиненных, то смекалкой и предусмотрительностью – скорее всего. Следовательно, причина его отсутствия была более чем серьезной. Очень серьезной…
Лес оборвался внезапно, будто магнитофонная лента, кажущаяся бесконечной, но обрезанная взмахом ножниц. И вся поисковая команда разом увидела командира.
Не увидеть его сразу было немыслимо: Самохвалов висел, уцепившись руками, ногами и вроде бы даже зубами за одну из могучих ветвей раскидистого дерева, одиноко растущего посреди огромной поляны. Висел на десятиметровой высоте, делая титанические усилия, чтобы не свалиться вниз со своего насеста, сотрясающегося словно мачта корабля в бурю.
Источник бешеной тряски следопыты разглядели даже раньше, чем пропавшего шефа…
* * *
– Вот ни хрена себе!..
Конечно, выражения, которыми обменивались потрясенные увиденным охотники и боевики, имели значительно более высокий градус эмоциональности, но ведь эти строки могут читать и дамы…
Никто из них никогда не был в Африке, но для того, чтобы узнать в монстре, беснующемся у древесного ствола, носорога, визит в Кению или Танзанию не требовался. Правда, носорог этот имел размеры, раза в два превосходящие привычные, и к тому же был с ног до кончика морды, увенчанной длинным изогнутым рогом, покрыт свалявшейся рыже-бурой шерстью, но это мало что меняло.
– Атас! Валим! – пискнул один из Самохвалоских бойцов и, не дожидаясь реакции «соратников», рванулся обратно в чащу, проламываясь сквозь нее почище иного носорога: ужас придал ему поистине нечеловеческие силы.
– Стой, чудило! – запоздало прикрикнул на него командир, но дурной пример уже сделал свое черное дело, и еще двое «бойцов», пятясь испуганными раками и выставив перед собой автоматы с побелевшими на спусковых крючках пальцами, втянулись в только что проделанную просеку.