Нужно отдать им должное – отступали они по всем правилам военного искусства, но переполох, наделанный первым беглецом, все-таки привлек внимание разъяренной твари.
Принято считать, что носороги, обладая довольно слабеньким зрением, имеют очень чуткий слух. Вот и теперь, отвлекшись от обработки древесного ствола, который бодало с размеренностью свайного молота, чудище развернулось всем телом в сторону источника нового звука.
Нужно заметить, что спереди этот представитель непарнокопытных выглядел еще кошмарнее, чем сзади, и воинство тут же уменьшилось еще на двух человек. Собственно говоря, теперь оно состояло всего из трех – двух друзей-охотников и Клеща – командира боевиков, временно замещавшего раненого Макара, да и тот, судя по виду, многое бы отдал, чтобы вновь оказаться во главе своих подчиненных… Но самообладание у бывалого вояки все равно оставалось на высоте.
– Тих-хо… – прошелестел одними губами Костя, сжимая в мигом вспотевших ладонях карабин и лихорадочно вспоминая: дослан ли в ствол патрон или по-прежнему покоится в магазине. – Он нас не видит…
Действительно, покинуть спасительные сейчас заросли следопыты так и не успели, надежно скрытые от настороженного животного полупрозрачной кисеей изрядно облетевшего кустарника. По тому, как настороженно прядали лохматые уши, было ясно, что туповатый зверь вслушивается в непрестанный шорох листвы, скрип трущихся друг о друга ветвей и птичий стрекот, пытаясь определить источник привлекшего его внимание звука. Человеческий шепот, видимо, казался ему неотъемлемой частью этой лесной мелодии.
– А не учует?
– Ветер на нас…
Треск постепенно удалялся, и это обстоятельство успокаивало носорога. Шумно вздохнув, он переступил огромными ногами и опустил уродливую башку, словно разглядывая опавшую листву под ногами. Казалось, он вспоминал, от какого именно важного занятия его отвлек инцидент.
Может быть, он так и убрался бы восвояси щипать пожухлую травку, скажем, или искать самку (хотя вряд ли она интересовала самца в предзимний период), но держащийся наверху из последних сил шеф неосторожно пошевелился, и прямо на шерстяную холку рухнул увесистый гнилой сук.
От неожиданности носорог подскочил на месте, словно резиновый, и мгновенно вернулся к прерванному занятию, да так активно, что от измочаленного дерева только щепки полетели.
– Сейчас я ему… – протянул Клещ, который уже стыдился только что проявленного малодушия, и вскинул «калашникова», беря на прицел тушу, в которую не промахнулся бы с такого расстояния даже солдат-новобранец.