Зинаида стала умолять одноглазого позволить ей поступить в какой-нибудь провинциальный театр, лишь бы поддерживать форму, а в кино она сниматься не станет. Или разрешить хотя бы вернуться домой в Архангельск. Но чекист оставался непреклонен:
— У тебя плохо со слухом? Я же сказал — скотницей на два года.
Отбросив хорошие манеры, он выплеснул накопившееся раздражение на виновницу сорванной операции:
— В дерьме покопайся, поживи в бараке с пьянью, тогда научишься ценить моё доверие! Впрочем, могу предложить на выбор роль шалавы в лагерном мужском бараке.
— Нет, нет! Я согласна! — Зинаида поспешно закивала головой и опустилась на колени перед одноглазым.
— То-то, и учти: появишься раньше срока в Москве — пеняй на себя.
Когда куратор ушёл, Красовская подошла к зеркалу. Опустила глаза, не в силах смотреть на своё унылое в разводах потёкшей туши тоскливое отражение. На гримёрном столике, где только что сидел перечеркнувший её судьбу мужчина, лежала салфетка. На ней губной помадой была нарисована трагическая театральная маска, по которой текли крупные слёзы.
Костяк особой группы Нефёдова составили 16 человек: шесть лётчиков, инженер по вооружению и авиамеханики. Борис взял с собой пожилого техника, которого с первого дня знакомства считал своим счастливым талисманом. Звали его все просто по имени — Витей, хотя мужику шёл уже шестой десяток. Впрочем, гораздо чаще сослуживцы использовали при обращении к нему прозвище «Барахольщиков». У Вити имелась страстишка к собирательству. Он не мог пройти мимо любой валяющейся на земле железки, будучи глубоко убеждённым, что в хозяйстве всё сгодится. Для хранения наиболее ценных «винтиков» на свой комбинезон запасливый мужик нашил множество дополнительных карманов.
Борис также настоял, чтобы в состав группы был включён опытный повар, которому было приказано позаботиться о запасе круп и консервов на первое время. Было понятно, что небольшому подразделению, не имеющему собственных тыловых служб, на первых порах придётся существовать в автономном режиме. Однако же мысль о том, что предстоит клянчить у снабженцев самое необходимое, вызывала у Нефёдова изжогу. Правда, Василий Сталин уверял Бориса в обратном. С помощью щедрых обещаний руководство навязало «Анархисту» ещё двоих. Особист группы майор Игнат Бурда должен был играть при лётчиках роль доброго джинна. Так, во всяком случае, описал Нефёдову его основные полномочия Василий:
— Вот увидишь, у Игната Петровича талант улаживать проблемы с любым начальством. Только скажешь ему, что тебе надо, — всё достанет: лучшую технику, продукты, нормальное жильё. И любой шавке сразу пасть заткнёт. Не мужик — волкодав. Я его специально для таких задач держу.