— Вы обсуждали с ним поэзию?
— Я со многими обсуждаю поэзию. Я веду маленький кружок для пациентов и их приятелей. Врачи думают, что футбол и пробежки на свежем воздухе приносят больше пользы, но в свободное время мне позволяют пробовать и что-то другое. Я считаю, что некоторым ребятам это немного помогает, ну, в смысле, помогает забыть обо всем. По-моему, зачастую написать что-то легче, чем сказать.
Кингсли вспомнил презрительные слова Шеннона.
— В наши дни все до единого поэты, — пробурчал он себе под нос.
— Простите?
— Ничего. Просто один мой… коллега кое-что сказал мне на эту тему. Кстати, вы его знаете. Капитан Шеннон.
— А, да, капитан Шеннон, — сказала она, а затем добавила: — Он сказал, что побывал у меня в постели?
— Ну… да. Господи. Кажется, он что-то упоминал..
— Ха. А еще говорят, что женщины — сплетницы.
— Ну, он ничего такого не сказал…
— Неудивительно. Капитан Шеннон не из тех, чьи сексуальные предпочтения могут расположить к нему женщин.
Кингсли никогда раньше не встречал такой прямолинейной женщины.
— Да, хм, кажется, мы говорили о вашем поэтическом кружке?
— Да. По-своему проект был успешным. Мы встречались, я поощряла их попытаться выразить себя на бумаге. Я время от времени выпускаю журнальчик, в нем всего пара листков, с лучшими, на мой взгляд, стихами. Если хотите, я вам покажу. Мне даже удалось напечатать несколько стихов в «Манчестер гардиан».
— Аберкромби в ваш кружок ходил?
— Ну, он ведь пробыл здесь недолго. Он пришел на одно занятие перед тем, как его убили, но сидел просто так и сказал, что ему нечего мне показать. Сказал, что ему уже давно не хочется ничего писать. Неудивительно, если учесть, какую поразительную чепуху он писал до этого. Думаю, его страшила его собственная репутация. Мне кажется, после того, как достигнешь такого большого успеха, довольно трудно предпринять очередную попытку.
— Да, возможно.
— Единственное, что он действительно хотел знать, это смогу ли я достать для него зеленый конверт, но он обратился не по адресу; у меня нет таких полномочий. Я сказала ему, что ему поможет главный офицер медицинской службы.
— Зеленый конверт?
— Да, зеленый конверт.
Кингсли чуть было не спросил у нее, что такое зеленый конверт, но вовремя понял, что это, вероятно, как-то связано с военными и поэтому он, как военный полицейский, должен знать о таких вещах. С этим вопросом придется повременить.
Поэтому он молча наблюдал, как она проворно перелезла обратно. Муррей была грациозная, спортивного сложения девушка, и Кингсли нравились ее боевой дух и пыл. Он хотел бы довериться ей. Но не мог, поэтому попросил отвести его в комнату, где умер Аберкромби. Они прошли обратно мимо площадки, где продолжались неторопливые игры и упражнения. Игра в крикет перед замком закончилась, и теперь здесь воздвигали сцену.