— Сегодня у нас будет концерт, если дождь не пойдет, — объяснила Муррей. — Пятый батальон отдыхает, и у них есть театральная труппа. Они устраивают представление на нашей территории. Мы все приглашены.
— Пятый батальон был подразделением Аберкромби, верно?
— Кажется, да. Если честно, для меня все батальоны одинаковые.
Сестра Муррей отвела Кингсли в замок, интерьер которого определенно некогда был великолепен, однако сейчас все заполонили военные. Повсюду, куда ни глянь, слонялись унылые фигуры в хаки. На Кингсли замок тут же нагнал тоску; даже воздух здесь казался тяжелым от кошмаров. Вдохнув, он почувствовал запах страха. Люди были везде, они хромали, ковыляли, волочили ноги, спотыкались, просто стояли. И смотрели в одну точку. Видимо, смотреть в одну точку было самым типичным занятием обитателей замка. В общем, замок представлял собой огромный эвакуационный пункт; многие из бродивших по коридорам солдат всего несколько дней назад были на фронте.
Поднявшись по роскошной лестнице, они, довольно долго пропетляв, добрались до коридора, где находились палаты Аберкромби и Хопкинса. В этом же коридоре был замечен таинственный офицер.
— Вот здесь раньше лежал Хопкинс, — сказала Муррей, когда они прошли одну из дверей, — а вот это — личная палата Аберкромби.
Она повернула ручку и открыла дверь.
На кровати лежал мужчина. И неистово мастурбировал. Кишели помедлил у двери, но сестра Муррей прошла мимо него. Сам же пациент никого не замечал.
— Он делает это до тех пор, пока член не начинает кровоточить, но и после этого продолжает его теребить, — хладнокровно сказала Муррей. — Кажется, он не замечает, что протер кожу на члене до дыр. Он вообще ничего не замечает. Поразительно, правда? Направивший его сюда офицер медицинской службы сказал, что в окопах он занимался этим без остановки. Другие ребята не смогли это выносить — наверное, неприятно, когда рядом с тобой такое творится. Вы слышали о Фрейде?
— Конечно.
— Интересно, что бы он на это сказал?
— Думаю, он счел бы это доказательством всех своих теорий.
— Да, он бы предположил, что бедняга думает о своей матери.
Кингсли поразился столь грубой шутке, но не смог сдержать смех.
— Вот здесь мы и нашли Аберкромби, — сказала Муррей, глядя на лежащего в кровати пациента. — На этом самом месте, с пулей в голове. Насколько я помню, следов борьбы не было.
Впервые за свою долгую и разнообразную практику работы в качестве полицейского Кингсли присутствовал на месте убийства, где в ходе следственной работы на кровати мастурбировал обнаженный мужчина. Он пытался не обращать на него внимания, но это было нелегко, особенно если учесть, что, дергая член, мужчина хрипел и стонал.