26
Завтрак в гостинице «Мажестик»
— Вы только поглядите! Отличная пташка, верно? Вот что нужно войскам, разве нет?
Шеннон и Кингсли вошли в ресторан гостиницы «Мажестик», и молоденькая официантка, просто восхитительная на вид, как верно отметил Шеннон, проводила их к столику у окна.
Их столик стоял поодаль от остальных, частично отгороженный от основного зала рядом кадок с пальмами. Неподалеку расположился струнный квартет, который, не мешая их разговору, не позволял другим посетителям слышать их беседу.
Как почти все струнные квартеты в гостиничных ресторанах, они играли подборку из Гилберта и Салливана и как раз добрались до довольно унылого отрывка из «Йомена-гвардейца». Шеннон начал подпевать себе под нос, глядя в забрызганное солеными каплями окно:
О-хо-хо! О-хо-хей!
Нету меня несчастней,
Не сделал и глотка, не откусил куска,
Пока сох от любви к ней.
Возможно, подействовала музыка, но Шеннон вдруг задумался.
— Няньки с детьми, — проговорил он, — старые козлы с тросточками, жирные матроны с болонками, надоедливые сопляки, катающие обручи, матросы с подружками или же мечущиеся в поисках оных. Господи милосердный, до чего же мирное зрелище.
— Да, пожалуй.
— Интересно, сколько отсюда до Пасхендале? Пятьдесят миль? Думаю, и того меньше. Меньше пятидесяти миль, и уж точно меньше миллиарда. Хотя эти два места словно находятся на противоположных концах вселенной. Дикость, вы согласны? Можно выпить здесь утром чаю, а если поторопишься, то и лишиться головы в Бельгии прежде, чем этот завтрак переварится. Если это не дикость, то я не знаю, что же.
— Вы, безусловно, правы.
— Думаете, кто-нибудь из прогуливающихся здесь чертовски довольных собой людей может хотя бы представить себе, вообразить своим крошечным умишком масштаб бойни, которая в эту самую минуту идет всего в пятидесяти милях отсюда?
— Списки жертв публикуют в газетах. А эти люди, которых вы так презираете, это матери и отцы, сестры, братья, мужья, друзья. Им известно, что происходит, и я сомневаюсь, что кто-то из них так уж доволен или счастлив.
Шеннон взглянул на Кингсли и презрительно поморщился.
— Ну разумеется. Вы ведь там тоже не были, верно? Я совсем забыл.
— Нет. Я там не был.
— Ха! Вы такой же, как и они. О да, вам известно, что люди гибнут, гибнут тысячами день за днем. Это всем известно. Но вы не знаете, каково это. Даже проведи вы остаток своих дней, пытаясь представить себе это, вам никогда даже близко не понять. Это не дано никому, кто там не был. Вы никогда не станете одним из нас.
— Я не хочу становиться одним из вас. Мне жаль, что такие, как вы, вообще появились.