– Нет, – прошептал он. – Нет. Не могу. Дэвис, разве я… я сдал тебя англичанам? Плечи Дэвиса поникли.
– Черт бы тебя побрал, Джек, – просипел он. Шэнди вновь покосился на третью лодку. Лео Френд превратился теперь в бочкообразный ствол с торчащими во все стороны ветками. Покрытый лишайником кипарисовый пень был Стидом Боннетом, а Харвуд, уже неспособный говорить, превратился в папоротник, листья которого метались и раскачивались, словно их трепали порывы ветра.
Дэвис яростно налегал на весла, но их шлюпка разваливалась быстрее, чем остальные две, и почти совсем затонула. Шэнди подумал, что они могли бы еще успеть: достаточно Дэвису перестать грести, и дождаться, когда к ним приблизится шлюпка Харвуда, и скинуть Боннета в воду. После такой жертвы тварь, может быть, позволит им уйти… Но Шэнди удалось отговорить Дэвиса от таких действий.
Дэвис выпрямился, отпустив весла. «Он собирается это сделать, – подумал Шэнди. – Это неправильно, мне все это не нравится, но, ради Бога, Фил, поторопись».
Дэвис поднял ногу и провел по залепленной грязью подошве пальмовым листом, который вырос у него вместо ладони, затем соскреб грязь с другого сапога и, к удивлению Шэнди, слепил небольшой шарик грязи.
«Черт возьми, – подумал Шэнди. – На что годится шарик грязи?»
Чудовищно удлинившиеся пальцы ног Шэнди нащупали дно реки и принялись зарываться в почву. Он ощутил, как по ним вверх хлынули питательные соки. Руки его тоже стали побегами, и теперь было даже трудно различить, где его собственная плоть, а где доски лодки.
Дэвис оперся рукой на извивающийся планшир, и ладонь туг же пустила корни, но зацветший пират отвел назад другую руку, собрал все силы и швырнул ком грязи прямо вверх.
И тут будто бомба взорвалась. Воздух разорвало пронзительным воплем, от которого оглохли уши и онемело сознание. Шлюпки закачались на поднявшейся волне. Невидимая свинцовая тяжесть, разлитая вокруг, сгинула. Воздух внезапно стал таким холодным, что у Шэнди заломило зубы. Он перекатился на бок… и только сейчас сообразил, что может свободно двигаться, что он уже не составляет единого целого со шлюпкой, да и сама лодка приобрела прежний нормальный вид, а не раскачивается под ногами клубком извивающихся зеленых ветвей. Под ногами даже было относительно сухо. Бет ничком лежала на корме; потеряла она сознание или нет, Шэнди определить не мог, но по крайней мере она дышала и обрела человеческие формы. Дэвис обессиленно поник на веслах и прижимал к груди покрасневшую, как от ожога, руку. Бесшумно закапал дождик, хотя по-прежнему густой полог деревьев закрывал от них небо.