— А ты позвони в аэропорт, — посоветовала мать.
— Звонила уже три раза.
— Еще позвони.
Наташа подошла к телефону, стоявшему на тумбочке, и набрала нужный номер. Едва объяснила свою просьбу, как в трубке послышался вопрос: «Какой номер маршрута?»
— Не знаю, — ответила Наташа. — Мне известно одно: самолет вылетел пять дней назад.
Она хотела еще что-то сказать, но прикусила губу и опустила трубку.
— Не хотят говорить? — спросила Анастасия Харитоновна.
— Номер маршрута нужен, — морщась, ответила Наташа. — А я не знаю. В телеграмме ничего о маршруте не сказано..
— Не волнуйся, утром еще позвонишь. Придут начальники, разберутся.
— Как же не волноваться? Это не земля, а воздух...
Из спальни донесся тихий плач ребенка. Наташа вздрогнула и на цыпочках побежала в тускло освещенную синей лампой комнату. Склонившись над кроватью, она легонько припала ухом к груди дочери. Горячее тело часто вздрагивало, точно на него падали брызги ледяной воды.
— Пора вводить пенициллин, — сказала Наташа, посмотрев на часы, лежавшие на столике рядом с ночной лампой.
Анастасия Харитоновна жалостливо всплеснула руками:
— Опять колоть! Не могу я видеть этого шприца.
Она вышла в столовую. А Наташа взяла со спинки стула белый халат и стала надевать его, затягивая зубами на рукавах тесемки.
На улице по-прежнему шумел ветер, хлестал по стеклам дождь, и с какой-то назойливой тоской скрипело на крыше железо.
К утру Людочка заснула, дыхание стало более ровным. Наташа тоже заснула на диване, забыв даже сбросить белый халат. Ей снилось, что прилетел Сергей, вошел в столовую в меховом костюме летчика, в сапогах, похожих на унты. Первой бросилась к нему Людочка, потом Володя. Сергей посадил их на плечи. Лицо его сияло. Оно будто говорило Наташе: «Иди, чего же ты сидишь». Наташа хотела протянуть руки, но они почему-то не слушались, висели как чужие. Какая-то непонятная холодная тяжесть сдавливала все ее тело. Даже не было сил, чтобы пошевелиться. С трудом вздохнула, крикнула: «Сережа!» — и сразу проснулась.
Перед ней стояла мать с беспокойным лицом.
— Ты чего кричишь? Заболела? — спросила она испуганным голосом.
Наташа села, поджав под себя ноги.
— Ой, мама, сон видела.
И она рассказала все по порядку.
— Это хорошо, — уверила ее Анастасия Харитоновна. — Если зашел в столовую, значит, непременно гость будет.
— Близкий? — спросила Наташа. В другое время она бы махнула рукой, посмеялась: «Оставь, мама, свои предрассудки». А сейчас ей было приятно слышать волнующие слова о близком госте.
Поговорив еще немного с матерью, Наташа снова позвонила в аэропорт. На этот раз она опросила как можно спокойнее: