Зима началась круто. Едва успел выпасть снег, как ударили большие морозы. По широким просторам загулял злюка степняк. Бешено закружились белогривые вихри, заметая овраги и ложбины. Лесок вокруг военного городка поредел, стал низким и хрупким. Солдатские казармы, офицерские домики, казалось, осели, зябко сгорбились под заснеженными крышами.
Но жизнь полка текла по-прежнему, плотно укладываясь в строгий воинский распорядок. Точно по расписанию шли занятия.
После обеденного перерыва группа офицеров на лыжах вышла из леска и направилась к белевшей вдали высоте, похожей на лежащего верблюда. Офицеры шли цепочкой один за другим, стараясь держаться заданного темпа.
Жогин вначале шел впереди. Но у него ослабли лыжные крепления. Он сделал шаг в сторону и нагнулся, чтобы подтянуть ремешки. Шедшие за ним Сердюк и Шатров тоже замедлили движение. Жогин махнул им рукой:
— Вперед!
Сам же, закрепив лыжу, встал в середину цепочки. Идти ему было нелегко: начиналась одышка. Ноги плохо слушались. Но полковник бодрился. Не хотелось показывать подчиненным свою слабость. Каждым своим движением он стремился подчеркнуть: вот какой, дескать, я бравый, не смотрите, что годами ушел от вас далеко.
Когда перед выходам в поле кто-то сказал, что хорошо бы к высоте выехать на тягаче, Жогин сразу же обрезал:
— Барство!
А минутой позже приказал всем становиться на лыжи. Он всегда поступал так, чтобы офицеры чувствовали его твердую руку. Не щадил при этом и себя. Мария Семеновна уже несколько раз говорила ему:
— Что ты тянешься за молодыми? Как будто заставляют.
— А ты хочешь, чтобы я им курорт организовал, нарзанные ванны, — сердился Жогин. — Не-е-ет, пусть попотеют.
Сейчас полковник шел по лыжне с той же мыслью: «Ишь чего захотели — тягач. Разнежились».
Навстречу дул резкий ветер. Он подхватывал колючую снежную крупку и бросал в лицо. Время от времени приходилось загораживаться рукавицей. Жогин делал это как можно реже и короткими взмахами, чтобы не привлекать внимания офицеров.
Местами снег был серым от песчаной пыли, нанесенной с ближних бугров, лыжи скользили плохо. Жогин всем корпусом подавался вперед, пригибая голову. Но кончался трудный участок, и снова к щекам тянулась рукавица.
Перед глазами маячила ладно скроенная фигура офицера. Полковник узнал Мельникова.
Он шел редким размашистым шагом и, как показалось Жогину, очень легко. Запыленные песком участки преодолевал быстро, без заметных усилий и сразу оказывался далеко впереди, разрывая цепочку. На пригорки он тоже взлетал как на крыльях. «Ловко работает», — подумал Жогин и шагнул с лыжни влево, чтобы посмотреть на идущих позади офицеров. Заметив, что некоторые отстают, громко крикнул: