Джим продолжал молчать. Хоу побарабанил пальцами по столу и наконец сказал: – Очень хорошо, ступайте к себе и обдумайте свое поведение. До понедельника у вас будет достаточно времени.
Кoгда Джим вернулся к себе, Фрэнк восхищенно покачал головой.
– Ну и отчаянный же ты парень.
– Надо же было кому-то сказать ему.
– Да уж, надо. Каковы же твои дальнейшие планы? Перережешь себе горло или уйдешь в монастырь? Старый Хоу теперь будет постоянно держать тебя на мушке. Прямо небезопасно стало жить с тобой в одной комнате.
– Какого черта, Фрэнк! Если ты так на это смотришь, поищи себе другого соседа.
– Тихо, тихо! Я тебя не брошу, буду с тобой до конца. “И с улыбкою мальчик мертвым упал”. Я рад, что ты ему все высказал. У меня не хватило бы смелости.
Джим бросился на свою койку.
– Не думаю, что смогу долго здесь выдержать. Я не привык, чтобы меня шпыняли и издевались надо мной ни за что ни про что. А теперь я буду получать двойную дозу. Что делать?
– А пес его знает.
– Здесь было так хорошо при старом Штуби. Я думал, мне здесь будет просто здорово.
– Штуби был молодец. Но что же остается, Джим, кроме как заткнуться, проглотить пилюлю и надеяться, что он забудет?
– Слушай, никому ведь это не нравится. Может, если мы объединимся, он сбавит ход?
– Вряд ли. Ты единственный, у кого хватило духу высказаться. Даже я и то тебя не поддержал, хотя согласен с тобой на сто процентов.
– А если мы все напишем родителям?
– Всех не заставишь, – покачал головой Фрэнк, – а кто-нибудь еще и настучит. Тогда тебя обзовут зачинщиком бунта или как-нибудь похоже. И потом, что ты такого напишешь в письме? Чем ты докажешь, что мистер Хоу делает то, что он не вправе делать? Я знаю, что скажет мой старик.
– Ну и что он скажет?
– Он мне много раз рассказывал про школу, в которой учился на Земле, и как ему там несладко приходилось. По-моему, он даже гордится этим. Если я ему скажу, что Хоу не велел нам держать в комнате пирожные, он посмеется, и все.
– Черт, Фрэнк, ведь речь идет не о правиле насчет продуктов, а обо всем вместе.
– Ясно, ясно. Мне-то ясно. А вот попробуй объясни моему старику. Все, что мы можем рассказать – это мелочи. Нужны вещи посерьезнее, чтобы родители вмешались.
К вечеру Фрэнк утвердился в своем мнении. Слух разнесся, и у них перебывала чуть ли не вся школа. Кто приходил пожать руку Джиму, а кто просто поглядеть на чудака, у которого хватило ума восстать против авторитета, облеченного властью. При этом выяснились два обстоятельства: никому не нравилось новое руководство и предпринятые им дисциплинарные меры, и никто не желал объединяться, считая это делом пропащим.