— Ну как дела, Дерево? — начал разговор Упырев. — Добыл «калаши»?
— Да как, Лех? Я же говорил, переправить можно только в контейнере… А он еще не пришел.
— Когда придет?
— Н-ну… не знаю… Может быть, через месяц.
— Через месяц? — Упырь помолчал, катая бугры желваков. — Ладно. Подожду. А пока вот что… Ты не против, если я у тебя пару ночей перекантуюсь?
Если бы Упырь сказал Деревянко, что записался в отряд космонавтов, он бы не так удивился.
— А как же… У тебя же… — начал было прапорщик, но Алексей не дал ему договорить.
— Да. Есть у меня квартира. И дача есть. То есть была. Но есть еще и некоторые проблемы. Поэтому я спрашиваю: можно у тебя переночевать?
— Да конечно, Леха, какие вопросы… — у Деревянко отлегло от сердца. Он понял, что все его дела, связанные с Упырем, отныне будут решаться не так, как раньше. На другом уровне. Действительно, нельзя же спокойно прибить человека, который пустил тебя переночевать. Хотя в этом вопросе проявилась чисто деревенская наивность прапорщика: мыто как раз знаем, что можно. Ну ладно…
Сослуживцы еще раз выпили, и Деревянко попробовал как бы между прочим поинтересоваться, что за проблемы такие возникли у Лехи? Как, мол, они, эти самые проблемы, посмели? Но тот на вопрос никак не отреагировал. Вместо этого неожиданно спросил:
— Ты машину водишь?
— Ну… да… на заставе же постоянно, на «уазике»…
— Понятно. Ладно, как-нибудь справишься. «Уазик» — тоже джип… Права есть?
— Нет…
Упырев ненадолго задумался.
— Ну и хрен с ним. А город ты знаешь?
— Да не очень. Неделю всего здесь…
— Ладно, не заблудишься. Дай-ка бумагу, нарисую…
Огрызок карандаша нашелся тут же, на кухне, а вот с бумагой в доме Деревянко было по-прежнему плохо. Вован чисто рефлекторно захлопал ладонями по карманам форменных брюк и форменной же защитной рубашки. Прапорские погоны он снял, но ходил по-прежнему в форме: привычно и удобно.
— А, во! — он отстегнул клапан на кармане и извлек оттуда три листка бумаги, схваченных скрепкой, развернул, положил лицом вниз. — Рисуй!
Однако Упырь, взяв огрызок карандаша, опять же чисто рефлекторно перевернул лист, на котором собирался рисовать план. И вдруг замер.
— Что это? — спросил он через некоторое время у Деревянко.
— Да фигня, — легкомысленно ответил Вован. — Что ты там рисовать хотел?
Но Упырь уже разглядывал второй листок, а за ним и третий.
— Откуда это у тебя?
— Из архива…
Леха вернулся к листку с персидской вязью и с минуту изучал его, слегка наморщив лоб. Потом спросил:
— Это на каком?
— Чего — на каком? — не понял Владимир.
— На каком языке, — терпеливо пояснил Упырев.