«Вот возьму и как превращу всех в мышей! — со злостью подумал кот Васька. — Тогда узнаете… Тогда пожалеете. Всех до одного превращу!»
Кот Васька ещё раз всхлипнул и начал читать заклинание:
Великан или малыш,
Ты стоишь или…
Тут кот Васька внезапно умолк, словно споткнулся.
Что же это получится? Если он всех превратит, то и его Вася Вертушинкин, его пушистый Вася тоже станет мышонком? Нет! Ни за что!
Но с другой стороны, что же делать? Уже ясно, никуда ему отсюда не уйти, не скрыться. Все равно его разыщут, окружат со всех сторон, схватят, и уж тогда не жди пощады.
Все. Пропал. Погиб. Конец коту Ваське…
Вдруг глаза кота Васьки блеснули.
Что, если… что, если ему обмануть всех и самому превратиться… в мышь?
А что? Пожалуй, неплохо. Пожалуй, лучше ничего и не придумаешь. Пускай, пускай тогда побегают, поищут!
Хотя, конечно, превратиться ему, коту Ваське, и в кого? Тьфу! Даже говорить неохота… Даже думать противно… Нет, ни за что! И не уговаривайте! Все что угодно, только не это.
Лучше все-таки отыскать хоть какое-нибудь укромное местечко, все что угодно: сырой подвал, щель, любую дыру.
Кот Васька отряхнул липкую пушинку с носа, оглянулся, и вдруг прямо перед ним на дорожке, словно из-под земли, появился милиционер Анатолий Иванович.
Увидев кота Ваську, он так и застыл на месте, расставив руки. Кот Васька тоже замер, глядя на него с тоской, с безнадежным отчаянием.
— Чуяло мое сердце, что он тут, в парке… — прошептал Анатолий Иванович. — Теперь не уйдешь, голубчик!
Анатолий Иванович быстро поднес к губам свисток. Резкий свист стремительно побежал во все стороны по дорожкам парка, и в ответ тоже послышались свистки, приближающийся топот ног и голоса.
— Кис-кис-кис! — угрожающе позвал Анатолий Иванович, ещё шире раскидывая руки и наступая на кота Ваську.
«Я должен действовать быстро и решительно, — подумал Анатолий Иванович, — Прямо-таки молниеносно. А то он и меня может… ну, словом, превратить. Конечно, моя жена Милочка все поймет. Она умница, надежный, верный друг. Поймет, что это был мой служебный долг. И все же… Опять-таки дети. Авторитет отца. Как их воспитывать, если ты…»
Эти мысли вихрем пронеслись у него в голове, но не поколебали его решимости.
Кот Васька в испуге попятился, глядя на Анатолия Ивановича затравленными глазами. Кто бы знал, как он измучен, истерзан!
«Все. Надо превращаться. Ничего не поделаешь, в отчаянии подумал кот Васька. — Кончаю свое существование в качестве кота. Начинаю самопревращение…»
И он, продолжая пятиться назад, лихорадочно зашептал: