Между тем Пауль вошел в кабинет барона, который сидел за своим письменным столом и поздоровался с племянником со своей обычной холодной вежливостью.
— Ты занимался? — спросил молодой человек, взглянув на лежавшие на столе бумаги и книги и прочитав заглавие одной из них. — Ты занимаешься естествоведением, как я вижу.
— Колдовством, — поправил его Верденфельс, откидываясь на спинку стула, — так по крайней мере думает народ в долине. Не смейся, Пауль, я говорю серьезно. Люди там твердо решили, что я занимаюсь черной магией. Да и вся моя прислуга убеждена, что все мои опыты — не что иное, как колдовство.
— Неужели здесь все так суеверны? — с удивлением спросил Пауль. — Боже мой, к чему же тогда просвещение? К чему школы?
— Все это пригодится для будущих поколений. В наше время священник еще всесилен, во всяком случае, здесь, у нас, а для него вера в черта — слишком полезная дисциплина, чтобы он пожелал отказаться от нее, — продолжал Раймонд, с видимым отвращением отодвигая от себя книги и рукописи. — Я и сам теперь гораздо меньше интересуюсь этими занятиями, которые раньше так меня увлекали, потому что задаю себе вопрос: к чему они, если мне негде приложить их к делу? Да и к чему вообще вся эта деятельность?
Вопрос звучал не горечью, а утомлением, но Пауль менее всего был расположен предаваться теперь пессимизму. У него и ум, и сердце были полны розовых надежд, поэтому он пропустил мимо ушей последнее замечание Раймонда.
— К сожалению, я никогда не отличался особенной любовью к наукам, — сказал он. — Между мной и книгами всегда были натянутые отношения.
— Я вижу: ведь ты еще ни разу не заглянул в библиотеку. Это я говорю не в упрек тебе, — прибавил Раймонд, видя, что молодой человек собирается отвечать ему. — В твои годы предпочитают развлечения другого рода, но твое личное дело — чем ты заполняешь свой досуг в Фельзенеке. Я слышу, что ты много охотишься и ездишь верхом, это все-таки занятие.
— Занятие — да, но не деятельность.
— Разве тебе не достает деятельности? — спросил Раймонд с легкой иронией.
— Говоря откровенно — да! Вообще я думаю, что для меня пришло время избрать определенное занятие.
— Я также это думаю, но мне не приходило в голову, что ты сам заговоришь об этом.
— Послушай, Раймонд, — с оживлением начал Пауль (исполняя желание барона, он с первой встречи перестал называть его дядей), — я уже давно хотел спросить тебя, как ты представляешь себе мою будущность?
Раймонд с удивлением взглянул на молодого человека, выказывавшего такую настойчивую потребность в деятельности, и ответил: