Сначала мы два дня ездили на шлюпке вдоль берегов губы за бревнами. Я осматривал береговые обрывы, а Денисов с Перетолчиным связывали бревна в маленькие плоты. Стволы деревьев лежат на галечнике побережья оголенные, цепляясь растопыренными корнями, или полузарытые в гальке. Их много и на материке, и на о. Большом Роутане против Певека. Сначала надо по одному стаскивать стволы в воду, потом в брод тащить их вдоль берега и сплачивать у шлюпки. Мы буксируем за собой каждый раз два-три сплотка и за два дня приводим столько бревен, что хватит на постройку и останется еще на дрова.
В это время завхоз Володя Егоров нарезает дерн — влажный тяжелый полуторф — и укладывает его на просушку черными рядами на галечнике.
Постройка дома — ответственное дело, и наш главный строитель, Перетолчин, становится суровым и требовательным. Хотя план дома выработан давно во время сидения на полярном побережье, но много вопросов, в особенности вопрос о способе засыпки землей стен, дебатируется непримиримыми спорщиками ежедневно во время обеденных перерывов и вечером в палатках.
Жители Певека, русские, проведшие здесь зиму, непрестанно пугают нас зимними ветрами, которые пронизывают дома, заносят снег внутрь сквозь стены, срывают крыши, уносят людей. Один хвастун рассказывает, как его катило по льду из Певека; он не мог ни за что ухватиться, пока его не забило за торос, где он пролежал больше суток; когда стих ветер, за ним приехала спасательная экспедиция. Хотя мы не верим даже и наполовину этим рассказам, но все же решаем покрыть весь дом броней торфа — и снизу, и с боков, и сверху.
Сначала закапываем стойки, затем кладем на них матки, на отбор которых Перетолчин обращал особое внимание и во время заготовки радостно вытаскивал из галечника некоторые особо длинные и прямые бревна. Потом можно нашивать на остов дома доски — изнутри и снаружи.
К этому времени вернулись Яцыно из Чауна — осунувшийся после трехдневной бури, во время которой он качался в пустом кунгасе день и ночь среди губы, — и Ковтун с Выгодкой. Последние сделали пешком 100 км и пришли почти без подошв — мягкие чукотские нерпичьи торбаса и русские ичаги не выдерживают долгой ходьбы. Ночью им приходилось туго. В горах уже холодно, ночью 4° ниже нуля, а топлива, кроме мелких кустиков, нет. Наши товарищи прошли через высокие перевалы хребта, и затем по печальной и утомительной кочковатой тундре, где паслись, на осенних ягодниках медведи и птицы.
Теперь мы все в сборе, и постройка дома идет намного быстрее. Трамбуем пол — тщательно укладываются пластины дерна, щели между ними забиваются землей. Из-под пола могут идти самые опасные потоки холодного воздуха.