Вы удивляетесь также, почему деревня названа Лэклендс, то есть Озерная Земля. Озер здесь нет, а земля настолько плоха, что и упоминать о ней не стоит.
В полумиле от деревни стоит Орлиный Дом, большое поместительное здание, содержимое Джозией Ранкин для удобства посетителей, желающих пользоваться горным воздухом за недорогую плату. Орлиный Дом — в очаровательном беспорядке. Он полон старинных, а не новых, усовершенствований и находится в такой же комфортабельной небрежности и расстройстве, как ваш собственный дом. Но вы найдете там чистые комнаты, хороший и обильный стол, — сами вы и хвойные леса должны завершить остальное. Природа заготовила минеральный источник, виноградники и крокет, — даже ворота его из дерева. Искусству вы обязаны только музыкой (скрипка и гитара) дважды в неделю на танцульке в дощатом павильоне.
Посетителями Орлиного Дома являются люди, ищущие отдыха в силу необходимости так же, как и для удовольствия. Это — народ занятой, который может быть уподоблен часам, нуждающимся в двухнедельной заводке, чтобы обеспечить годовое движение их колес. Вы найдете здесь студентов из нижележащих городов, иногда художника или геолога, поглощенного изучением древних наслоений холмов. Несколько тихих семейств проводят здесь лето, а иногда живут здесь одна или две представительницы корпорации, известной в Лэклендсе под названием «учительши». В четверти мили от Орлиного Дома находится здание, которое было бы описано, как «весьма интересное» в путеводителе, если бы Орлиный Дом издавал его. Это была старая, старая мельница, переставшая быть мельницей. По словам Джозии Ранкин, это была единственная в Штатах церковь с наливным колесом и единственная во всем мире мельница с церковными скамьями и органом. Обитатели Орлиного Дома посещали старую мельничную церковь каждое воскресенье и слушали, как священник сравнивал очищенного от грехов христианина с просеянной мукой, смолотой до полезности между жерновами опыта и страдания.
Каждый год в Орлиный Дом приезжал некий Абрам Стронг и жил там некоторое время в качестве почетного и любимого посетителя. В Лэклендсе его звали «отец Абрам», потому что волосы у него были такие белые, лицо такое мужественное, доброе и цветущее, смех такой веселый, а сюртук и широкополая шляпа так похожи на одежду священника. Даже вновь приезжие через три-четыре дня знакомства звали его этим фамильярным именем.
Отец Абрам приезжал в Лэклендс издалека. Он жил в большом, шумном городе на Северо-Западе, где у него были мельницы — не маленькие мельницы с церковными скамьями и органом, но громадные, безобразные, похожие на горы, — мельницы, вокруг которых целый день двигались вагоны товарных поездов, как муравьи вокруг муравейника.