— Почему ты ползешь, как черепаха? — подозрительно поинтересовался Никита.
— А зачем гнать? Я не люблю рискованную езду.
— Когда мы ехали сегодня в «Товары для офиса», я этого не заметил. Напротив, ты порой шла на рискованный обгон. Что-то с графиком?
— С каким еще графиком?
— Десять-пятнадцать минут для тебя проблема? Когда ты выбиваешься из графика?
— Это многолетняя привычка. Не забывай, что всю жизнь мне приходилось рассчитывать только на себя. Пройдет, — уверенно сказала Вера.
Когда они подъехали к дому и Вера уже запирала дверцу машины, Никита неожиданно сказал:
— А если я у подъезда пожелаю тебе спокойной ночи, поцелую в щечку и уйду, что будет? Ты после этого выживешь?
Она растерялась. Выжить-то, конечно, выживет, но вряд ли уснет без снотворного. И то не сможет принять лекарство, пока не пересмотрит планы на следующий день.
— Я пошутил! — тихо рассмеялся Никита. — Прости!
Он обнял Веру за плечи и легонько подтолкнул ее по направлению к подъезду:
— Я пойду медленно-медленно. Чтобы ты успела прийти в себя…
…Все, что произошло потом, в целом, соответствовало мысленно написанному ею сценарию. Только в спальне, когда в результате совместных усилий, Вера осталась в одном белье, том самом, цвета шампанского, Никита вдруг удивленно спросил:
— Что это? Ты не отрезала этикетку?
Хорошо, что в темноте не было видно, как она покраснела. Надо же! Так торопилась, что забыла отрезать ярлычок!
— Ты купила это сегодня? Погоди, я оторву.
— Я…
— Ничего, ничего. Очень красивое белье. У тебя хорошая фигура, Вера.
И, нащупав застежку бюстгальтера, он стал осторожно расцеплять крючки. Вера же так давно этим не занималась, что растерялась полностью. Даже в какой-то момент пожалела о содеянном. Но потом и сожаление, и растерянность, и все прочие чувства ушли на второй план. Куда-то далеко-далеко… Она не заметила, как пролетело время, только в ушах почему-то все время стоял звон разбитого стекла. Будто со стола упала любимая Верина ваза. И разбилась вдребезги.
О том, что была в тот момент счастлива, она бы с полной уверенностью не сказала. Что-то мешало Вере почувствовать себя по-настоящему счастливой. Ведь счастье никогда не ассоциировалось у нее с полной потерей контроля над собой. Это было необычно, и все. Главное, что теперь она была как все. Полноценным существом, обе половины которого функционируют в положенном режиме. Что ее теории полностью себя оправдали, а, значит, она, Вера Алмазова, живет правильно, так, как все должны жить. Руководствуясь разумом, а не чувствами.
— Тебе понравилось? — спросил Никита.