Мы обменялись телефонами. Пока я записывала свой, каким-то шестым чувством отметила, что он смотрит на Леночку. Он по-прежнему смотрит на Леночку!
— Самая красивая женщина в этом зале! — высказался Алексей Туманов. И тут же поправился: — Не считая тебя.
О, это был джентльмен! Я оценила его деликатность. И хороший вкус. Сказала жалобно:
— Леночка и правда красавица. — (Читай: не то, что я!)
— Блондинкам идет синий цвет.
Почему-то эта фраза врезалась мне в память. И возможно, что в дальнейшем именно она стала ключевой ко всем несчастьям, свалившимся на мою бедную голову. «Блондинкам идет синий цвет». Подумать только! Тянули тебя за язык! Но не буду отвлекаться. Я ведь торопилась, очень торопилась! Но пришлось задержаться, потому что брат не собирался так просто меня отпускать.
— Я вижу, у тебя большие успехи, — заметил он, когда я вернулась за сумочкой. Дуреха! Надо было взять ее с собой и теперь уже протискиваться к выходу! — Честно скажу: не ожидал. Сядь, Саша.
Великий Будда сидел за столиком один. Видимо, приз все-таки разыграли, а следующую номинацию еще не объявили. Не сомневаюсь, она будет называться «самый занятный собеседник». Или «самый преданный шефу». Не желаю в этом участвовать. И Игорь — мне не шеф. Он — мой брат. Но я все-таки присела на краешек стула со словами:
— Извини, но я тороплюсь. Мне надо уйти.
— Куда?
— Туда. И вообще, — выдала я самый веский аргумент. Для тех, кто не умеет врать, он просто спасение.
— Тебе здесь не нравится. Так?
— Не так.
— Но я же вижу! И вообще. — Брат усмехнулся. — Я в курсе твоих проблем. Почему ты не обратишься ко мне за помощью?
— За помощью? — удивилась я. — А чем ты мне можешь помочь? Денег дашь?
— А хотя бы и денег.
— Как у тебя все просто! Просто и пошло. Сто баксов, и проблема решена! А ты не думаешь, что есть еще люди, у которых осталась душа? Которая по сто баксов не разменивается?
— Значит, мне в наличии этой самой души ты отказываешь? — усмехнулся брат. — Подумать только, но это меня задевает! То, что родная сестра считает меня человеком бездушным, задевает! Сестра, которая ничего в жизни не добилась, и вообще… — Он словно поперхнулся, но потом продолжил: — В целом, твоя позиция мне ясна. Ты не любишь богатых. Я — частность. И что ты предлагаешь? Ликвидировать фирму, распустить сотрудников, построить на эти деньги монастырь, а самому уйти в монахи? Так?
Я не была готова к такому разговору. И, подобно всем идеалистам, знала, как не надо, но не знала, как надо. Вернее, модель идеального общества не была продумана мною до конца. И Глупая Пучеглазая Лягушка приподнялась со стула: