Леня отчего-то застеснялся, когда выяснилось, что его дача — третий с краю маленький домик, давно уже требующий покраски. Что гулять на участке негде, потому что он сплошь изрезан грядками, колодец далеко, а мать не ждала гостей и поэтому суетится и постоянно извиняется.
— Ничего не надо, — попыталась улыбнуться Люда.
Она вновь попала на тот забытый материк, который упорно отсекала от себя целых пять лет, выкладывая по кирпичику разделяющую стену из больших денег. А он оказался везде, стоило только вылезти из машины и заглянуть в глаза людям, живущим вокруг. Увы, она слишком многое забыла. А главное, забыла о том, что покинула этот материк, сделав многим людям очень и очень больно.
Ее мальчик оглядывался вокруг с недоумением. «Что здесь делать?» — читала Люда в его взгляде. Подумала, что Леня прав. И в самом деле: скучно. Его родители из-за гостьи бросили грядки, с которыми возились с утра, обрадовавшись солнечному дню. Гости отвлекали их от насущных проблем, гости хотели в эти выходные от жизни праздника, а здесь изо дня в день тянулись только серые будни.
Люда попыталась этот праздник устроить, выложив на стол в кухне прихваченные по пути в магазине дорогие продукты. Но все равно ничего не получилось. И не она, а ее мальчик, посидев с час за столом, сказал:
— Мама, мы поедем.
И мать все поняла, тут же засуетилась, заворачивая в бумагу вчерашние пирожки.
— Мама! — жалобно вскрикнул Леня. — Ну не надо же!
Люда тронула его за рукав:
— Помолчи.
Она вдруг вспомнила, как когда-то в поезде такие же простые люди накормили ее, голодную девушку, домашними припасами. Студентку, как они подумали. И не были они виноваты в том, что так живут. Потому что кто-то, конечно, должен был ездить на серебристых «Тойотах» и отдыхать на курортах в Турции, но делать это за счет тех, которые довольствуются всю жизнь гораздо меньшим.
Непонятная тоска накатила на Люду в этом маленьком дачном поселке. Она всю жизнь избегала бедности, словно заразной болезни, сторонилась ее изо всех сил. А теперь вдруг эта чума оказалась совсем рядом, и чувствовалось, как с каждым глотком воздуха болезнь проникает в легкие и кровь и отравляет сознание мыслью, что никто от нее не застрахован.
«Я забуду об этом, как только сяду в машину, — сказала себе Люда. — Со мной такого больше не случится. Надо только поскорее отсюда уехать».
— Куда ж вы так рано? — жалобно улыбнулась Ленечкина мать, отпирая ворота. Она так ждала в выходные сына, а тот спешил уехать со своей начальницей. И мать вздохнула, подумав, что, наверное, для него так будет лучше.