— А о чем нам говорит такое обширное пятно крови?
— О чем же?
— Да о том, что мужчина в момент убийства не мог сопротивляться — либо пьян, либо под действием какого-либо наркотика. Поэтому его легко удержали в одном положении, и кровь не размазалась по постели. И убивали его в кровати, иначе где-то на полу обязательно обнаружились бы капли крови. К сожалению, при скудном освещении я плохо рассмотрела труп, возможно, еще имеются порезы на ладонях, пальцах, если он вдруг очнулся и пытался остановить убийцу или убийц… А судя по тому, как расположена рукоятка кинжала, то есть, под каким углом вошел в тело нож, убийца стоял сбоку возле лежащей жертвы. А как такое возможно, если бы этот ваш Иван Спиридонович был не пьян?
— Ну, во-первых, Стремнов, скорее, ваш, чем мой…
— Стремнов? — удивилась я и тут же сообразила, что это фамилия убитого. Конечно, я должна была бы ее знать, собираясь за него замуж. Доктор опять закхекал в своем кресле — напоминает, что ко мне надо относиться, как к сумасшедшей. Если подумать, это дает мне некоторые преимущества: тут помню, тут не помню, как говорят у нас… Разговаривая, мы прохаживались по комнате — не торчать же все время возле окровавленной постели. Эх, какого-нибудь бы нашего следака сюда, пусть завалященького — быстренько пальчики бы сняли, волосики нашли… Пальчики, волосы… Окурки со слюной… Как это все Сурмину объяснить? Я повернулась к следователю:
— А во-вторых?
— А во-вторых, почему вы решили, что убийца мог быть не один?
— А потому, что трудно одному человеку такое сделать, а тем более — одной женщине. Вы же меня подозреваете? Меня, так ведь? А вы видели, что нож Стремнову всадили в грудь по самую рукоять? Я что, по вашему, чем-то тяжелым по ножу била, чтобы его поглубже загнать? Ваш судебный медик наверняка определит, как был нанесен удар. Возможно, и синяки найдет — кто-то же беднягу держал, пока он умирал, а с той стороны, где рана, несподручно держать на голове жертвы подушку — или чем там его накрыли, дожидаясь, когда он испустит дух… Когда я труп обнаружила, кровь еще не свернулась, и я перепачкалась. А нашла я его, когда еще было темно, перед рассветом. Значит, убили его поздно ночью. Если никто не выходил из дома, то убийца все еще здесь. Вы уже опросили всех, кто был в квартире на момент убийства?
— Да, конечно.
— И кто это?
— А вы разве не знаете, кто живет в этой квартире?
— Не знаю! Я не знаю, кто живет здесь, как расположены комнаты. Я даже не знаю, куда ведет эта дверь!
И я стала рассматривать очередную дверь, гадая, как я не увидела ее раньше, — в уголке за ширмой. Я и не заметила, как Сурмин подвел меня к этой двери.