– Bonjour, мсье Треванни! Мадам!
Это был доктор Перье, бодрый, как всегда, и сиял он почти так же, как обычно. Пожимая Джонатану руку, он одновременно слегка поклонился Симоне.
– Как это ужасно, а?.. Нет-нет, этих парней еще не нашли. Но кто-то сказал, что номера на машине были парижские. Черный «ситроен». Это все, что известно… А как вы себя чувствуете, мсье Треванни?
Доктор Перье доверительно улыбнулся.
– Почти так же, – сказал Джонатан. – Жалоб нет.
Его порадовало, что доктор тотчас удалился, ибо он тревожился, что Симона знает – теперь он должен довольно часто видеться с доктором Перье по поводу препаратов и инъекций, а он не был у Перье с тех пор, как недели две назад отнес ему заключение доктора Шредера, которое пришло в магазин.
– Нам надо купить газету, – сказала Симона.
– Там, на углу, – произнес Джонатан.
Они купили газету в ближайшем киоске. Джонатан остановился на тротуаре, где еще толпилось довольно много людей, вышедших из церкви, и прочитал о «постыдном и позорном преступлении, совершенном молодыми хулиганами» поздно вечером в субботу на одной из улиц Фонтенбло. Симона читала через его плечо. В номере, вышедшем в конце недели, не успели написать об этом происшествии, поэтому заметка, которую они читали, оказалась первой. Кто-то видел большую темную машину, кажется, это был «ситроен», как минимум с двумя молодыми людьми, но о парижских номерах ничего не говорилось. Машина направилась в сторону Парижа и исчезла, прежде чем полицейские сумели организовать ее преследование.
– Это действительно ужасно, – сказала Симона. – Ведь во Франции не так часто скрываются после того, как сбивают человека…
Джонатан уловил в ее словах шовинистические нотки.
– Именно это и заставляет меня подозревать… – Она пожала плечами. – Разумеется, я могу ошибаться. Но нет ничего удивительного в том, что этот тип, Рипли, явился на заупокойную службу по Готье!
– Он… – заговорил было Джонатан и умолк. Он собирался сказать, что Том Рипли утром действительно выглядел расстроенным, что часто покупал принадлежности для рисования в магазине Готье, но спохватился, ведь он не должен был этого знать. – Что значит «ничего удивительного»?
Симона снова пожала плечами. Джонатан знал, что в таком настроении она может больше ничего и не сказать.
– Просто я считаю вполне возможным, что этот Рипли узнал у Готье о том, что я разговаривала с ним и спрашивала, кто первым начал распространять о тебе слухи. Я тебе говорила, что, по-моему, это Рипли, даже несмотря на то что мсье Готье об этом не заикался. И вот… эта… такая загадочная смерть Готье.