Для Лэндерса и Стрейнджа это было началом конца. Оба стали собираться в госпиталь. Трайнора с ключом решили оставить на тот случай, если заглянет кто из их роты. Но сами они были сыты по горло — и весельем, и всем прочим.
Перед уходом они посидели втроем, чтобы выпить и расслабиться. По пути в госпиталь Стрейндж и Лэндерс приняли еще.
— Что это на тебя нашло? — спросил Лэндерс. — Могли влипнуть в историю.
— Догадываюсь. Сам не знаю, что со мной, — коротко ответил Стрейндж.
Они распрощались у главного здания и разошлись по своим отделениям. Народ только что начал ужинать.
Спал Стрейндж тревожно, хотя ни разу не просыпался и не видел никаких снов. Утром он отправился в приемную подполковника Каррена, потому что на обходе его опять не было, и доложил, что решился на вторую операцию.
На обратном пути он прикинул, что из общей суммы семь тысяч долларов он за четыре дня потратил около двух тысяч. Если, конечно, считать тысячу четыреста, которые он заплатил за номер за две недели вперед.
Каррен был человеком дела. Стрейндж сообщил ему о своем решении, он улыбнулся едва заметно и сразу же назначил операцию на завтрашнее утро.
Он сам собирался проведать Стрейнджа, сказал Каррен. Нет, он не ждал, пока тот примет решение, отнюдь. Просто был очень и очень загружен. Поэтому не участвовал и в утренних обходах. В октябре немцы остановили на Вольтурно продвижение Пятой армии. С тех пор ей пришлось, как выразился Каррен, много поработать. В ноябре обстановка там мало изменилась. Разумеется, увеличилось количество тяжелых, многих только привезут — и прямо на стол. У него не было возможности заняться Стрейнджем.
Упоминание о Пятой армии резануло Стрейнджа. Он сам видел у себя в отделении двоих с итальянского фронта, у одного плечевое ранение, у второго рука. Молчаливые, угрюмые, ни с кем не общаются, да и друг с другом, кажется, не знакомы. Стрейндж, конечно, слышал о высадке в Салерно, но сейчас его поразило, как быстро вылетело из головы это известие. Потом он слышал и о взятии Неаполя, но сам об этом ничего не читал. Он вдруг сообразил, что несколько недель подряд не брал в руки газету.
Значит, и ребята из роты после Гуадалканала так же? Те, которых привезли сюда раньше, до него самого, и Уинча, и Лэндерса, и Прелла.
Выйдя от Каррена, Стрейндж сразу попал в заведенный госпитальный порядок. Дневную увольнительную ему отменили. Вечером — особый легкий ужин. После отбоя, в 21:00, ему дадут снотворное. В 6:00 они явятся в его крошечную палату с уткой, сделают успокоительный укол и повезут в операционную.