Однажды Кэрол призналась, что у нее есть друг. Они были в номере «Клэриджа» — Уинч еще не устроился с квартирой. Она лежала на постели и глядела в потолок.
У Кэрол было восхитительное, юное, не изношенное годами тело: маленькие груди, упругие бедра, гладкий живот.
Уинч почувствовал напряженность в ее молчании.
— У меня есть жених, вернее, друг… ну, знакомый еще по школе… — проговорила она запинаясь.
Чутье подсказало Уинчу, что она ждет, как он отнесется к ее признанию. Пробный шар. Опершись на локоть, он смотрел на нее. Кэрол бросила на него мимолетный взгляд и снова принялась старательно изучать потолок, никак не попадая косящим глазом в точку.
— Скажи, ты когда-нибудь в публичном доме был?
Уинчу стало смешно.
— Я? Конечно, был. Много раз.
— Он тоже часто ходит.
Уинч задумался. Он никак не мог сообразить, почему он не испытывает ни ревности, ни досады, а, напротив, получает от разговора своеобразное удовольствие.
— Может, он больше говорит, чем делает.
— Зачем?
— Рисуется.
— Хочешь, я тебе расскажу о нем? — спросила она.
— Давай, рассказывай.
В тот раз и потом Уинч многое узнал о «друге» Кэрол. Она встречалась с ним еще со школы. Он у нее второй. Кто был первым — это тайна, пусть так и останется тайной. А с ним она притворилась, будто она девушка, и он, кажется, ни о чем не догадался. Один раз, еще в школе, она его бросила — увлеклась одним студентом, он гораздо старше был. Потом они возобновили отношения. На Западную территорию ей посоветовал поехать этот студент, он сам на актера учился, только в другом месте. Через некоторое время к ней туда приехал ее друг. Сначала он хотел поступить в Миссисипский университет, в Оксфорде, но потом узнал, что может изучать управленческое дело и на Территории. Все уверял, что не может без нее жить. На Территории они дважды серьезно ссорились, и она уходила от него, но затем снова возвращалась.
У него вообще масса проблем. По традиции в их семье все учились в «Старой Мисси» — в Миссисипском университете. Когда он решил поехать к ней, ему пришлось выдержать настоящий бой: родители были против. Но он такой самостоятельный и упрямый, правда, немного ограниченный, есть в нем что-то провинциальное. То самое, что она вообще в Люксоре терпеть не может.
Оба раза, когда они ссорились, у нее были романы. На втором курсе она втюрилась в одного выпускника, а недавно, на предпоследнем, одно время встречалась с женатым преподавателем английского языка и литературы. Это, конечно, не могло долго продолжаться, и она возвращалась к старому другу. И оба раза он прощал ее, даже не расспрашивал ни о чем — как настоящий джентльмен. Ей даже обидно было, даже отчасти хотелось, чтобы он не прощал. Он настаивал, чтобы они поженились, как только окончат колледжи и он поступит на службу в какую-нибудь фирму. А ей пока не хочется. Они даже формально не помолвлены. Она отказалась: очень уж он грубый, особенно когда выпьет. Тогда вот и начинает свои россказни о хождениях к проституткам.