Устройство на новом месте заняло целых шесть дней. У каждого оказалась масса всяческих дел, процедур, осмотров. Простейшая вещь отнимала уйму времени.
Для того чтобы пройти рентгеноскопию, раненому, способному, как Лэндерс или Стрейндж, передвигаться без посторонней помощи, требовался полный день. С утра пораньше надо было тащиться в рентгеновское отделение (где-то у черта на куличках, да еще не разыщешь его никак), занимать очередь и торчать там несколько часов подряд, а то и приходить снова на другой день. Пока, зажав в руке направление, ходячие терпеливо дожидались приема, санитары подвозили на каталках — их называли «мясными фургонами» — лежачих, тех пропускали без очереди. Медперсонал не успевал обслуживать всех. Так же трудно было попасть в лабораторию, чтобы сдать на анализ кровь.
Каждый больной подвергался тщательному венерологическому освидетельствованию. Каждый проходил полное зубоврачебное обследование. Кроме того, осмотры в самих отделениях. Каждого осматривал лечащий врач. Каждого осматривал хирург. Изучалась история болезни. Задавались вопросы, бесчисленные вопросы.
Новенькие быстро убеждались, что в госпитале действуют те же армейские порядки. Для удобства в армии оперируют большими группами однородных величин, в том числе — количеством людских потерь. Обеспечивая экономичность и эффективность на высшем уровне управления, такой массово — группировочный метод переносит затраты труда и времени ниже и ниже, пока наконец все потери сил и времени, вся бестолковщина и нервотрепка, неумение и ошибки не скопятся на единичном, индивидуальном уровне. То есть на каждом отдельном человеке. Это свойственно не только армии. Так функционирует любая крупная организация: промышленные предприятия, университеты, большие учреждения и больницы — будь то военные или гражданские.
Поскольку большинство прежде не испытало на себе такой метод управления, раненые думали, что это сугубо армейская штука, и, собачась, мирились с ним. И быстро понимали, что пребывание в госпитале не дает никаких послаблений.
Пять дней Лэндерс безвылазно просидел в своем отделении, а когда ему разрешили прогулки, он узнал, что Стрейнджа нет, отбыл в отпуск. Ему сказали, что в госпитале есть большая центральная столовая и там можно потолкаться среди народа, но ему это было ни к чему, благо все питались в своих корпусах.
Без Стрейнджа Лэндерсу не с кем было перемолвиться словом, и он снова впал в хандру.