— Ведь Джек уже рассказал тебе — матрицей для клонов стал мой друг.
— Твой друг был хорош?
Он взглянул на меня.
— Не в сексуальном плане, если ты это подразумеваешь. Урожденный Иеремия, сын Главка — спустя годы он сменил имя на Генри Главка для простоты произношения. Мы были друзьями больше тысячи лет.
Уму не постижимо, что можно знать кого-то в течение столь длительного времени.
— От чего он умер?
Куинн сурово посмотрел на меня, посылая дрожь озноба по спине. И все же в его темных глазах было что-то еще… Что-то сродни боли.
— Разбитое сердце. Он вышел на солнечный свет и остался там… — помедлив, он добавил: — Ну или я так считал.
Какова вероятность того, что за этими болезненными воспоминаниями стоял еще одни кровожадный оборотень? Господи, я хотела узнать все открывающиеся перед нами возможности, но хватит ли у меня сил для того, чтобы бороться с болью, причиненной бывшими, равно как и облегчить страдания, из-за случившегося с его другом? Но тут я вспомнила волшебство, что зародилось между нами во время секса, и подумала: «Черт, да, мне это по силам».
— Если в округе бродят его клоны, то очевидно, что он был схвачен, прежде чем успел обратиться в пепел.
— Да. — Он опять сделал паузу. — Впервые увидев клона в Сиднее, я был вне себя от радости, решив, что ошибся, считая, что Генри покончил с собой. Но зондирование его разума тут же раскрыло правду. Воспоминания клона о жизни начались лишь семь с половиной лет назад.
— Так вот почему ты подвергся нападению здесь, в Мельбурне? Потому что убил клона?
— Возможно, особенно, если они были в курсе нашей с Генри истории. Они должны были понимать, что я начну разыскивать его.
— Из-за вашей дружбы?
— Из-за того, что я обязан Генри жизнью гораздо больше раз, чем мне того хотелось бы помнить.
Лояльный вампир. Любопытно.
— Так почему же они клонировали Генри? Что есть в нем такого, чего нет у миллиона или около того других вампиров?
Куинн задумчиво посмотрел на меня.
— Ты читаешь не много газет, не так ли?
— При чем тут это? — нахмурилась я.
— Генри был величайшим спортсменом, и десять лет назад он был единственным среди живущих, кто мог с уверенностью сказать, что взаправду, а не в голографической записи, участвовал в настоящих Олимпийских играх.
— Постой-ка… но это делает его…
— Древним, — перебил Куинн. — Когда начались современные Олимпийские игры, он почти регулярно становился участником соревнований. Когда они возобновились после Второй Мировой войны, он вновь принял участие в спортивном состязании.
— Как? Он — вамп, а большинство состязаний происходит в дневное время.