Пока Вера была с нами, все шло как по маслу. В конце 1935 года, после долгих переговоров с администрацией комбината, я получил ордер на комнату, находившуюся рядом с той, которую мы уже занимали в Соцгороде. В один прекрасный день я взял пилу и ломик, сломал стену, навесил дверь, и мы стали счастливыми обладателями квартиры, что было весьма необычно в то время для рабочего или любого мелкого начальника в Магнитогорске.
Это дало нам возможность изолировать ребенка, и теперь мы все могли немного заняться учебой. Кроме того, это заставило нас накупить предметов домашнего обихода, которых мы до этого не имели: мебель, коврики, кастрюли и чайники; все они стоили довольно дорого, и поэтому мы покупали их по очереди, и постепенно вещи стали заполнять нашу квартиру.
Маша закончила институт через несколько месяцев после рождения Элки и начала работать преподавательницей математики в средней школе, только организованной в особом районе города, где жили раскулаченные элементы. У нее было в среднем пять часов занятий в день, и она получала около пятисот рублей ежемесячно; столько же получал и я. Маше нравилась ее работа, и она была отличной преподавательницей. Школа, где она работала, была по успеваемости лучшей в городе, но этого и следовало ожидать. Сыновья и дочери раскулаченных «лишенцев» прошли жесткий естественный отбор, в результате которого слабейшие и наименее сообразительные отсеялись, а оставшиеся во что бы то ни стало стремились получить образование. Их отцы в большинстве своем были самыми энергичными и умными людьми в деревнях, откуда они приехали. Их ликвидировали как класс в интересах нужного дела — коллективизации сельского хозяйства. Их дети имели твердое намерение стать лидерами в иной сфере деятельности.
Машина работа не ограничивалась преподаванием. Она лично отвечала за группу, состоявшую из двадцати пяти детей. Если они получали плохие отметки, опаздывали, пропускали уроки или плохо вели себя, то обязанностью Маши было выяснить, почему это происходит, и попытаться исправить дело. Она также водила их группами в театр, на лекции и на собрания. Такая общественная работа занимала у нее часа два ежедневно.
Однако и этого ей было мало, и она серьезно занялась шахматами. В течение некоторого времени она удерживала первое место среди женщин-шахматисток Магнитогорска. Несколько позднее, когда открылась городская музыкальная школа, она поступила туда и начала учиться играть на рояле.
Судьба Маши была типичной для целого поколения молодых советских женщин, которые получили и использовали предоставившиеся им широкие возможности для образования. Они стали профессиональными специалистами, в то время как их родители едва умели читать и писать. Эта группа женщин (в их числе и Маша) были буквально пропитаны лозунгами равных возможностей для женщин. Они выросли в двадцатые годы, когда пропагандировалось уничтожение такого понятия, как буржуазная семья. Они хотели уделять как можно меньше времени готовке, мытью посуды и стирке пеленок. Это считалось делом прислуги, не обладавшей интеллектуальным потенциалом или же еще не получившей необходимой подготовки и образования, чтобы профессионально работать по какой-либо специальности.