Из его уст это прозвучало комплиментом.
Участок «А» был демонтирован и сожжён оперативной группой, а поддельный пилон уничтожили продолжительным орбитальным огнём. Псайкеров Квиксоса и выживших прислужников взяли под арест и переправили на Чёрные Корабли Инквизиции, шесть из которых подошли уже через несколько дней после того, как мы опубликовали новости о нашем достижении. Большую часть пленников сочли слишком опасными для содержания даже под самой строгой охраной и по этой причине казнили. Среди уничтоженных оказался и Эзархаддон.
Из участка «А» вывезли сотни ценных текстов и редкостей, многие из которых были чудовищными и омерзительными. Квиксос собрал там значительную коллекцию эзотерических материалов, и ещё больше ожидалось обнаружить в его укреплениях на Магиноре. Будущая зачистка покажет, так ли это.
Как отражено в рапорте, не было найдено ни единого следа Малус Кодициума, отвратительного гримуара, на котором базировалось могущество еретика.
К тому времени, как я возвратился вместе со своими спутниками и помощниками на Гудрун, выпущенная против меня карта была отменена. Ни одно из построений Осмы не смогло устоять перед доказательствами, полученными на Фарнесс, и многочисленными показаниями, собранными Инквизицией. Показаниями, которые предоставили Верховный Прокуратор Мадортин, леди инквизитор Нев, дознаватель Иншабель и, да хранит его Бог-Император, Титус Эндор.
Мне так и не принесли официальных извинений ни Великий Магистр Орсини, ни Безье, ни, уж конечно, Осма. Карьера последнего ни капельки не пострадала. Двадцать лет спустя его избрали Магистром Ордо Маллеус Геликана, после того как Безье постигла внезапная, неожиданная смерть.
Останки Груммана, как и тела его касркинов, похоронили на одном из одиноких кладбищенских полей Кадии, где они и будут лежать, пока позволяет Закон о Возможности Прочтения. Именем Риччи назвали библиотеку на его родной планете Гесперусе. Вока похоронили со всеми подобающими почестями в базилике, примыкающей к Великому Собору Министорума на Трациане Примарис. И по сей день на её стене можно увидеть небольшую медную мемориальную доску, прославляющую деяния, свершённые им за долгую и самоотверженную жизнь.
Мы так и не стали друзьями, но должен признать, что даже спустя годы после того, как Коммодус покинул нас, я иногда скучаю по его язвительным выпадам.
ЗИМА, 345.М41
Его голос словно исходил от вечного ледника – медленный, старый, холодный, тяжёлый. Он спросил только одно:
– Почему?
– Потому что могу.
Какое-то время стояла тишина. Тысячи свечей мерцали и слегка колебались, бросая дрожащие отблески на каменные стены, тщательно покрытые письменами.