Прибывшие на Некромонд по приглашению предков нынешнего лорда Хелмора космические десантники устроили на Палатине укреплённую базу, которая существует и поныне.
– Ереми Веленс, – сказал десантник, – как зовут Императора?
– Бога-отца всего Сущего? – прошептал Ереми, все ещё преследуемый воспоминаниями о последних минутах жизни несчастного Якоби у теплового колодца. – Сила духа: вот имя Бога-отца. Высшая сила духа.
– Хороший ответ на непростой вопрос. Почтительный ответ. Сильный ответ.
– Тогда почему, сэр, по его воле мы живём в нашем муравейнике, обложенные со всех сторон врагами? Сверху и снизу? Почему Воля не порождает более сильный Закон?
Десантник посмотрел на Ереми с новым интересом.
– Потому, Ереми, что так устроена галактика в целом. Как сверху, так и снизу! Враг поджидает нас повсюду. Неприятели и предатели. Чудо состоит в том, что в миллионе миров его Воля всё же главенствует. И будет главенствовать. и впредь, упрямо преодолевая все препоны! Смерть и кровь. Это единственный закон Вселенной.
Ереми подумал о лорде Хелморе, дёргающем за верёвочки своей паутины, растянутой по всему Некромонду. Повелителю Империи следовало опасаться только действительно внушительных ос, которые стремились разорвать эту паутину, а мириады клещей, готовых вгрызться друг в друга, не представляли для него опасности.
По Божественному разумению Императора миры были всего лишь простыми клещами… Перед мысленным взором Ереми открывалась зияющая чернотой бездна.
– Сможешь ли ты всецело покориться Ему, Ереми Веленс, чтобы нести миру Его волю? – спросил десантник.
* * *
– Состояние психики, точка четыре девять…
– Отношение интеллекта Хаббарт-Ницше, точка восемь восемь…
Бифф Тандриш вслушивался в замысловатые слова, не испытывая ни малейшего страха. Непонятные заклинания не производили на него никакого впечатления и не означали ровным счётом ничего. Важным в его жизни была лишь татуировка паука, навеки связавшая его с родной бандой.
Сколько это «навеки» могло продлиться в подземелье нижнего города? Двадцать лет, в лучшем случае, тридцать. Потом наступит смерть. Причиной её станет изнурительная болезнь, которая унесла жизни его помойных родителей, все существование которых заключалось в копании в мусорных отбросах. Смерть подстерегала обитателей нижнего города также в схватках с бандами себе подобных или с парнями сверху. Те, другие, были лучше вооружены, но им мозгов не хватало, чтобы ориентироваться в его родном подземелье…
Похоже, никто кроме Биффа не умел размышлять по-настоящему.
Скажем, он не набросился на того сосунка с гладким лицом, который сидел в большой комнате. Это был тот самый сосунок, с которого он когда-то сорвал маску. Тот ещё обжёг лазером руку Биффа, а его кореша – беднягу Чокнутого – обрекли на адскую смерть. Будь на его месте Олухи или Балбесы, они непременно кинулись бы на него и отомстили за Чокнутого. Но Бифф сидел и размышлял.