Неужели после нескольких лет воздержания он захмелел? Или в этой пустой пьяной болтовне пытался самоутвердиться старый сардонический Лександро? Или так влияло на него извращённое чувство радостного единения со своими собратьями из Трейзирра. А может быть, всё это происходило в его воображении, как тогда, в его бытность среди Великолепных Фантазмов, когда он наблюдал за сражением рабов, живых марионеток, за верёвочки которых дёргали зрители?
– Остерегайся богохульства, – в шутку ехидно посоветовал ему Веленс точно так же, как однажды посоветовал ему Лександро.
Вдруг ни с того, ни с сего Лександро свободной рукой схватился за запястье Веленса и сжал его с такой силой, что кости не выдержали бы, будь это обыкновенный человек. Понял ли Лександро свою ошибку? Как мог он на минуту принять Тандриша и Веленса не за тех, кем они были? В его глазах горел свет Рогала Дорна.
– Никогда даже в шутку не обвиняй меня в богохульстве! Кулак должен быть точен в выражениях. Точен до скрупулёзности. Вот в чём состояла суть моего замечания. Что касается моего предыдущего замечания, то я просто попытался быть фамильярным. В качестве любезности.
– Действительно напрасно, – согласился Веленс. – Поскольку с первой минуты ясно, что ты выше от рождения. А теперь, не будешь ли ты так любезен, убрать свои руки?
Лександро рывком убрал руки. Могло показаться, что он даже не понял, что произошло.
– И ещё, – вставил Тандриш. – Такое впечатление, что ты склонен устраивать дуэли без достаточного повода.
Лександро уставился на Тандриша каким-то бездумным взглядом. Это был взгляд человека, который смотрит сквозь своего собеседника куда-то вдаль, на какое-то воображаемое сияющее солнце.
– Я с Дорном, – пробормотал он.
В его груди теперь билось два сердца? А разума у него тоже теперь было два? Один принадлежал бывшему обитателю верхнего уровня и теперь пытался схорониться за новым разумом космического Кулака? Как будто загипнотизированный, парализованный, он всё же злокачественно не хотел преобразовываться… и порой даже исходил ностальгией?
– Так ты тоже станешь легендой?
С этими словами Тандриш резко поднял свою кружку и, как заправский выпивоха, со смаком отхлебнул. К ним немедленно подкатил серв и услужливо вытер расплескавшуюся жидкость.
Лександро ничего не сказал. Он всё еще продолжал видеть перед собой бросавшее уже последние отблески сияние, недоступное больше ничьему взору. В его задачу сейчас входило побороть эмоции, разбуженные пивом. Потом он переключил внимание на поединок, который должен был начаться с минуты на минуту.