Он улыбнулся и покачал головой. Никто, за пределами его семьи, не относился к нему так, как она. Большинство людей отступали подальше, опасаясь привлечь его внимание, но только не Алекс: она на каждом шагу подначивала его, возражала, кидала на него сердитые взгляды. Проходя в мужскую комнату, он решил поторопиться. Кто знает, что она может натворить, если оставить ее одну надолго.
Алекс спустила воду в туалете и вышла из кабинки, направляясь к одной из двух крохотных потрескавшихся раковин. До этого, за закрытой дверью, она проверила ножи, которые были надёжно закреплены в её сапожках, и до поры переложила пистолет в глубокий карман кожаной куртки. Был конец сентября, но на улице стояло тепло. Продолжать ходить в этой куртке было бы слишком жарко.
Алекс бросила её на другую раковину, намылила и ополоснула руки, пристально разглядывая своё отражение в зеркале. В автомате не было бумажных полотенец, так что она вытерла руки о джинсы. Для того, чья жизнь изменилась так резко, и кто столько пережил, она выглядела на удивление нормально.
Ее волосы были растрепаны, кожа бледна, но лицо было всё то же. Даже ее глаза не изменились: знакомые, серебристо-серые — они пристально смотрели на нее из зеркала. Почему-то она думала, что будет выглядеть как-нибудь иначе.
Руки начали дрожать. Дрожь от рук распространилась дальше, по всему телу. Этим утром она убила человека. Скорее, волка. Но, тем не менее, он был и человеком тоже, разве нет? Сознание того, что он собирался убить ее отца и похитить ее, не облегчало состояния.
Первое рыдание пришло из самой глубины души, застав ее врасплох. Вплоть до этого момента ей удавалось держать под спудом все свои эмоции, оставив функционировать только нужные, чтобы продолжать двигаться вперед. Но сейчас, когда она была сыта и в относительной безопасности, эти эмоции устремились наружу, требуя выхода.
Держась за край раковины, она сосредоточилась на дыхании, стараясь делать равномерные вдохи. Это было бесполезно. Алекс уступила неизбежности и позволила слезам течь.
Раздался резкий стук в дверь, но она проигнорировала его.
Дверь приоткрылась.
— Поторопись, Алекс. Мы не располагаем временем.
Его голос заставил ее зарыдать еще сильнее. Как он смеет указывать ей поторопиться? Это она предложила, что пора ехать. Значит, когда он сидел там, за столиком — они располагали временем? Она ещё выскажет ему все, как только сумеет справиться с собой.
— Черт, — пробормотал он и толчком распахнул дверь. Алекс высоко подняла голову, гневно посмотрела на него, и снова спрятала лицо в ладонях. Обычно она не рыдала вслух, но сейчас не могла заставить себя остановиться. Щелчок закрывающегося замка громко прозвучал в тишине комнаты, а затем две сильные руки обняли ее за плечи.