Потом Снейп ушел связываться с Нарциссой, а Дамблдор, задержав меня, задал еще один вопрос, который я и сам старательно обдумывал все это время:
— Драко, скажи, а ты уверен, что твои однокурсники, равно как и прочие Слизеринцы не захотят снискать расположение Лорда Волдеморта, и сдать тебя ему? Я бы не так сильно волновался, учись ты в Гриффиндоре или Хаффлпафе, но Слизерин есть Слизерин. Ты пользуешься авторитетом, Драко, но будет ли его достаточно?
— Вы, как и все, думаете, что в Слизерине только темные маги? — спроисл я с отвращением. Директор вздохнул и печально улыбнулся.
— Естественно, нет, — ответил он. — И передо мной живое тому доказательство. И все же, не забывай, многие твои друзья — дети Пожирателей Смерти. Если их родители прикажут им доставить тебя Темному Лорду… Кто-то найдет в себе силы сопротивляться, как ты, но кто-то послушается, и тебе придется туго.
— На самом деле, на нашем факультете не так уж много детей Пожирателей Смерти, — возразил я. — С нашего курса — Тео Нотт, но его отец не горит желанием вмешивать его в интриги Темного Лорда, так что Тео ему пока не представлен. Еще Даная Эйвери с шестого курса — то есть, с будущего седьмого. Но ее можно не бояться — она вообще редко видит родителей, и потом, я слышал, она встречается с Фаррингтоном из Рейвенкло, а он полукровка. Так что, похоже, она сама не разделяет родительских взглядов. Остальные все — с младших курсов, и их меньше, чем вы думаете.
— Ну хорошо, а ты не допускаешь, что кроме детей Пожирателей есть еще и те, кто просто поддерживает идеи Волдеморта, сами по себе? — спокойно спросил Дамблдор.
— Ну, на этот случай у меня есть Крэб и Гойл, — возразил я. — Знаю, вы скажете, они сами дети Пожирателей. Но когда мы только поступали в школу, они принесли мне младшую магическую присягу, — сказал я, и замолчал на пару минут, наслаждаясь эффектом. Да уж, ТАКОЕ выражение на лице Дамблдора — редкая картинка.
— Младшую магическую присягу? — повторил он. — Ах, понимаю, — лицо директора просветлело. — В самом деле, их родители были должниками Люциуса, после того, как он помог им избежать тюрьмы после первой войны. Значит, вот как они расплатились. Хм… Не могу сказать, что я целиком одобряю это, однако в сложившейся ситуации, данный факт нам на руку. И все же, прошу тебя, Драко, будь осторожней. И если возникнут какие-то проблемы — немедленно обращайся к профессору Снейпу, или прямо ко мне.
Я лишь рассеяно кивнул. В тот момент меня куда больше чем противостояние со Слизеринцами волновала предстоящая встреча с Темным Лордом. Великий Мерлин и Чаровница Моргана, как же мне было страшно! Последующие дни я метался между надеждой, ужасом и отчаянием. И злился. Постоянно злился — на все подряд: на дурацкий финальный ужин, на речь Дамблдора, на тугодумие Гойла и идиотизм Крэба, на Поттера, глотающего слезы за гриффиндорским столом, и старательно избегающего всех попыток его друзей поддержать его… Ну да, вроде я что-то слышал, что погибший в министерстве Сириус Блэк был его крестным. Неужели они знали друг друга? Неужели Поттер верил ему после того, как тот 12 лет отсидел в Азкабане за то, что предал его родителей? По-видимому, да, раз гриффиндорский очкарик так переживает его смерть. Тогда его вид все еще внушал мне неприязнь, и пробуждал застарелую обиду за отвергнутую дружбу. Не знаю, во что бы все это вылилось, если бы не выходка Пэнси с приворотным зельем, которая несколько отвлекла меня от моих переживаний по поводу предстоящего столкновения со Злом. И все же это было ужасно — одно из самых отвратительных воспоминаний в моей жизни, даже и до сих пор. Очнуться от дурмана приворота — вообще ощущение не из приятных, но очнуться, чтобы обнаружит себя в постели с Пэнси! ТАКОГО я бы даже Поттеру — да что там, самому Волдеморту не пожелал бы. Как же я потом радовался, что это не был мой первый опыт! Первый опыт был после пятнадцатилетия, летом перед пятым курсом. Отец несколько раз специально возил меня в подходящие заведения — и в Лондоне, и в Париже, где меня научили всему, что каждый уважающий себя (и партнершу) маг должен уметь делать в постели. Как же я теперь был ему за это благодарен! Ведь если бы не это…