— Да мне вовсе не нравится постоянно отлавливать вас, как блоху! Что вы удираете от меня, как черт от ладана! — А вот это он сказал зря. В нашем тандеме роль черта принадлежала ему окончательно и бесповоротно.
Сравнение сначала с неприятным насекомым, а потом с разного рода нечистью заставило меня удвоить усилия. Я выгребала с таким усердием, что вполне могла его опередить, но тут нас накрыло волной от пронесшегося слишком близко катамарана. Евгений тут же меня подхватил, не давая уйти под воду. Помотав головой и вытирая глаза, я сумрачно ему посоветовала:
— Вы уж выпустите меня, а то народ подумает, что мы тут с вами совокупляемся…
По моим расчетам, после этих отвратительных слов он должен был кинуть меня подальше, но он странно вздрогнул, будто в него попала молния, гневно на меня посмотрел, выпалил:
— Все-то вы пытаетесь опошлить! — И, резким движением прижав меня к себе, впился в мои губы.
Я замерла. Плавала я весьма средне, чтобы не сказать плохо, поэтому вцепилась в его мощные плечи, даже не пытаясь сопротивляться. И почему он постоянно обманывает мои ожидания? Другой бы шустренько оставил меня куковать в долгожданном одиночестве…
Вода была прохладной, а его тело — неправдоподобно горячим. Разница температур была такой, что я удивилась, почему вокруг нас не кипит вода. Глаза мне слепило яркое солнце, и я закрыла их, добавив пыла в его поцелуй. А как же! Ведь девицы просто обязаны закрывать глаза от истомы, а от чего же еще. Неизвестно, чем бы дело кончилось, наверняка мы с ним просто утонули бы, но тут подростки на давешнем катамаране снова, гогоча, пролетели мимо, обдав нас столбом воды. Он был вынужден выпустить меня, и мы вынырнули, отнесенные волной, уже на расстоянии метров десяти друг от друга.
Увидев, что он снова размашисто направляется в мою сторону, попыталась уплыть от него к берегу. Дорогу мне перерезала небольшая резиновая лодка. Я рассерженно посмотрела наверх — и без того удирать трудно, так еще и помехи чинят! Но, к моему облегчению, это была вовсе не помеха, а подмога. На веслах сидел Алексей, а на сиденье — Ирина. Она молча протянула мне руку, и я перевалилась за борт, дрожа и переводя дыхание. Подруга подала мне полотенце, и я тотчас завернулась в него, покрывшись гусиной кожей. По поводу чего была дрожь — от холодной воды, страстного поцелуя или от вполне реальной перспективы окончить свои дни в реке — судить не берусь.
Подплывшему Евгению Алексей доброжелательно посочувствовал:
— Лодка трехместная, больше не выдержит. До берега доплывешь?