Сзади воевод нагнал топот летящего во всю прыть коня. Воеводы оглянулись. К ним по обочине приближался Иван Колычев.
Воеводы зашумели, встречая товарища, закружили вокруг него.
— Вот ведь пёс!.. — гудел в бороду Бутурлин.
— Ожил, Ванька! — Салтыков ткнул Колычева кулаком.
— Вы чего, бояре!.. — охнул Колычев, сгибаясь на раненый бок. — Добить меня решили — вместо Жигимонта?.. Я ещё весь перемотан!
— Так и знал, что Колычев догонит, — сварливо проворчал Шуйский. — Не бывало такого, чтобы он выпивку пропустил.
— В Москве точно трезвыми останемся, бояре! — шутливо расстроился Головин. — Колычев за нас один всё выхлещет.
— Что, пира в Москве ждёшь? — недовольно одёрнул Головина Бутурлин. — Ты лучше сначала узнай, чего с утра кромешники государю нашепчут. А то обернут тебе пир в поминки.
— Эх, мне бы просто домой… — мечтательно вздохнул Салтыков. — Ничего не надо. Победили — и славно. Дай бог, государь не заметит.
— Я думал, вы в Полоцке простоите, пока я оклемаюсь, — пояснил Колычев. — А вы, значит, прямиком в Москву дунули…
— Чего нам в Полоцке делать? — хмыкнул Нащокин. — Жигимонт к себе отвалил, пыль столбом. Наши лазутчики три дня за ним шли. Пора и нам по бабам.
— Верите, бояре, я уже год дома не был, — с удивлением сознался Шуйский. — Забыл, где у жены чего с какой стороны…
— А ты кромешников спроси, они подскажут, — вдруг злобно сказал Колычев, мгновенно мрачнея.
Воеводы смешались.
Бутурлин глотнул из баклажки и молча протянул её Колычеву.
— Прости, Иван, — сказал Шуйский. — Забыл про твою Настю…
Москва тонула в предрассветном тумане, когда войско наконец добралось до стен Земляного города. Караульщики раскрыли ворота и молча, угрюмо смотрели, как сквозь бревенчатую башню едут и едут обозы, идут и идут ратники.
Рядом с догорающим костром караула неподвижно стоял всадник. Лицо его укрывал колпак.
— Чего как бирюки? — недовольно спросил у караульных один из проходящих ратников. — Слова доброго не скажете защитникам своим.
— Топай давай… — проворчал караульный. — Защитник…
Когда к башне приблизились и шестеро воевод, всадник в колпаке встрепенулся и послал коня навстречу.
— Подождите, бояре, — глухо окликнул он воевод.
— А ты кто? — за всех раздражённо спросил Иван Колычев.
— Не узнал, Ваня? — Всадник приподнял колпак.
Это был Филипп. Он не усмирил царского гнева на воевод, но и сам не смог смириться.
Колычев присмотрелся к Филиппу и насмешливо присвистнул:
— Бояре, нас сам митрополит встречает!
Воеводы подъехали и остановились, внимательно и недоверчиво разглядывая Филиппа.