Гвинет молчала. Она была благодарна, но мороз прошел у нее по коже. Отец ее малыша, может быть, уже погиб. Сама она, по всей видимости, никогда не вернется домой.
Но у Дэниела есть защитница — королева.
Она опустилась на одно колено, взяла Елизавету за руку и произнесла:
— От всего сердца благодарю вас за подарок.
— Охотно принимаю благодарность. Мне редко встречаются люди, которые полностью честны со мной, в особенности среди тех, кто служит не мне. — Она вдруг улыбнулась: — У меня есть для вас еще один подарок, и думаю, он лучше первого.
— Не может быть подарка лучше, чем защита вашего величества, — сказала Гвинет.
Елизавету позабавил этот ответ.
— Нет, есть. Моя дорогая кузина Мария, как говорят, должна скоро родить. Она просит меня в письме, чтобы я разрешила вам приехать к ней. Я написала ей в ответ, чтобы она отпустила тех заключенных, которых сама несправедливо держит в тюрьме. — Королева понизила голос: — Мой подарок вам — время, которое вы проведете вместе с вашим сыном. Я очень настойчиво советую вам не брать его с собой в Шотландию. Вы сначала должны убедить свою королеву признать ваш брак. Вы же не хотите, чтобы этого малыша объявили незаконнорожденным?
Гвинет скрипнула зубами и наклонила голову. Все кружилось у нее перед глазами. Она вдруг поняла, что такое быть готовой с радостью умереть за другого человека. Она будет до последнего вздоха сражаться за своего сына — даже если для этого ей придется оставить его в Англии и уехать одной на север, чтобы сражаться за себя и своего мужа.
— Ваши подарки огромны, — вымолвила наконец молодая мать. — Я благодарна вам свыше всякой меры и вряд ли чем-нибудь смогу отплатить за них.
— Вашим ответным подарком, леди Гвинет, будут ваши честность и порядочность. Королевские особы, которым люди льстят днем и ночью, ценят правдивые слова. И вот что еще: на этой неделе к вам придет посмотреть на малыша еще один человек, довольно грустный и озлобленный.
— Кто же?
— Джеймс Стюарт, граф Меррей, который приехал в мою страну искать убежища. Я не могу и не хочу дать ему ни оружие, ни благословение на войну против Марии, законной государыни Шотландии, хотя сердцем я на его стороне и верю, что его дело правое.
Эти слова ворвались в сознание Гвинет как мощный удар. Джеймс Стюарт здесь. Он бежал, и его сторонники отреклись от его дела. Гвинет понимала, что теперь он не смеет вернуться в Шотландию. А Рована обвиняют в том, что он поддержал мятеж Джеймса!
— Благодарю вас, — произнесла она с трудом.
Елизавета внимательно взглянула на нее:
— Я хотела бы сказать, что все будет хорошо. Но, боюсь, я слишком много пережила, чтобы лгать. Вот что я