— Хо! — воскликнул подъехавший Муджин.
— Я видел тебя с женщиной. Тебе стало получше?
— Я в порядке, — заверил его Гунлаки.
— Я видел, что ты уходил с ней от колонны. Ты хорошо развлекся с ней? Она тебе угодила?
— Я не стал брать ее, — ответил Гунлаки.
— Ты надел на нее свой диск, чтобы прийти вечером? — не отставал Муджин.
— Нет.
— У нее полные ноги, — заметил Муджин. — Я видел. Я сразу узнаю ее, когда встречу в следующий раз. Сегодня вечером я надену на нее свой диск.
Гунлаки пожал плечами.
— Ты не против? — спросил Муджин.
— Нет.
— Как мне взять ее? — размышлял Муджин.
— Как захочешь, — ответил Гунлаки, — она рабыня.
В то время, как уже говорилось, колонна приближалась к горам Баррионуэво. На следующий день, если не подведет погода, воины могли увидеть впереди фестанг Сим-Гьядини.
Вскоре колонна остановилась на ночевку. Ночью родилось несколько младенцев, и всех их выбросили на обочину дороги. Новорожденные вскоре умерли, их трупы сожрали птицы и собаки.
Всю ночь Гунлаки снились сражения, которые происходили весной и в начале лета.
К утру костры затушил снег, и лошади озябли. День начинался, как один из многих в походе, ничем от них не отличаясь.
Гунлаки вспоминал парня, которого убил на заснеженной равнине близ Лотара несколько дней назад. Он вспоминал всадников лесного народа, восхищался ими и тем парнем. Жаль, что такие люди должны умирать, подумал он.
Эти мысли вертелись у Гунлаки в голове, пока он подъезжал к лежащему на обочине в ледяной траве новорожденному ребенку.
Гунлаки уже почти проехал мимо, но вдруг остановил коня и обернулся.
— Пошла прочь! — прикрикнул он на собаку, жадно обнюхивающую крохотного, живого человечка. Гунлаки разглядывал его с высоты седла.
Ребенок был хрупким существом с красноватой кожей; он лежал в окровавленной, примятой траве. В нескольких футах от него проходили колеи, по ним растянулась колонна. Ребенок был перепачкан кровью, к ней примешались грязные брызги от колес проходящих повозок. Гунлаки решил, что ребенок родился несколько минут назад. Собаки еще не тронули его. Вокруг ребенка еще вилась пуповина с мягким кровавым комком последа на конце.
Поблизости на земле уже сидела большая птица.
Гунлаки спешился и осмотрел младенца — тот казался здоровым, бил ножками и кричал. Гунлаки не понимал, что заставило его вернуться и спешиться. Ребенок казался разгоряченным, и это удивило Гунлаки — ведь он лежал на ледяной траве. Маленькие конечности молотили воздух. Гунлаки не понравился плач, и он попросил:
— Успокойся.
Еще один конный воин остановился рядом.