— Понятия не имею, — ответила я. — Почему он шел ко мне? Вот что меня сейчас беспокоит.
— Он хотел, чтобы ты посадила его в тюрьму. Так он объяснил.
— Я бы с удовольствием. Но тогда ему надо было просто явиться завтра в суд. Мне все это не нравится. Кто следил за ним, когда он шел ко мне? Кто на него напал? Он сказал?
Мерсер неопределенно махнул рукой.
— Не уверен, не разглядел, не может описать…
— Это смешно. Он же называл себя агентом ЦРУ.
— Когда на тебя вчера напали, ты тоже вела себя не лучше, — напомнил Майк.
Я хотела возразить, но не нашлась что ответить.
— Что говорит врач? Раны серьезные?
— Не особенно, — ответил Мерсер. — Когда врач запросил его карту, оказалось, что она вся испещрена данными психических обследований. Доктор не исключает, что пострадавший сам причинил себе вред.
— Почему?
— У Триппинга только несколько неглубоких порезов в верхней части спины. Ничего опасного для жизни. Все раны расположены достаточно высоко, так что он мог сам нанести их себе ножом.
— Замечательно. Это прекрасная возможность оттянуть время и не являться в суд с повинной. Ему просто не хочется садиться в тюрьму.
— Он говорит совсем другое, Алекс. По его словам, тюрьма — это единственное место, где он может чувствовать себя в безопасности.
— Неужели сейчас уже половина одиннадцатого? — спросила я Майка и Мерсера, когда они проводили меня из госпиталя домой. — Приготовьте что-нибудь выпить, пока я проверю сообщения.
Пока они были на кухне, я зашла в спальню, переоделась в джинсы и посмотрела автоответчик. Пришло несколько личных звонков, в том числе от Джейка, и довольно холодное послание от Питера Робелона. «Алекс, это Питер. Мне только что звонили из Нью-Йоркского госпиталя. Сегодня вечером кто-то напал на Эндрю Триппинга. Врачи собираются его подлечить и отпустить, но я не думаю, что он сможет прийти завтра в суд. Я хочу попросить об отсрочке. И еще одна просьба, Алекс, держите своих псов подальше от Эндрю, ладно? Это не имеет никакого отношения к вашему делу».
Когда я вернулась в гостиную, ребята уже расположились там с выпивкой и смотрели по телевизору игру «Янки», которая задержалась из-за дождя и дошла только до пятой подачи. Увидев, что мои друзья с головой ушли в бейсбольный матч, я села в сторонке на диван и принялась за виски.
К полуночи я выпроводила обоих из квартиры и договорилась с Мерсером, что утром он подбросит меня до работы и мы вместе отправимся в суд.
Ровно в половине десятого мы предстали перед судьей Моффетом. Адвокаты из приюта и Службы опеки и попечительства пришли раньше нас, зато все остальные опоздали. Мне не слишком понравились закулисные переговоры моего оппонента с Моффетом, поэтому я решила ничего не говорить судье о вчерашнем посещении госпиталя