— Может, начнем день с начала? — спросила я. — Ты не спросишь, как я себя чувствую?
— Разумеется, — улыбнулся Джейк. — Если ты хочешь об этом поговорить.
Я рассказала, как больно мне было узнать о смерти Пэйдж, но еще больней — услышать от детективов, что я не смогла защитить девушку от опасности. Я описала ее сложный характер, как она старалась утаить от меня свою личную жизнь, несмотря на все мои попытки узнать правду. Объяснила, что Пэйдж без колебаний призналась, что убила вора, но при этом скрыла информацию об одном из своих любовников.
— Ты уверена, что она рассказала все?
— Мне кажется, это в принципе невозможно, — ответила я. — Осознанно или нет, мы всегда контролируем то, что говорим другим людям.
— Всегда?
Я взглянула на него.
— В основном. Особенно с чужими. Люди вроде Пэйдж хотят, чтобы я испытывала к ним симпатию, а не оценивала их поступки.
— А что копы выяснили насчет Гарри Стрэйта?
— Типичный случай подмены личности. Настоящий Стрэйт умер от сердечного приступа за своим столом в Лэнгли. Он не был замешан в скандальных историях или преступлениях. Кто-то взял его имя и дату рождения с могильной плиты, сделал себе фальшивые документы и превратился в Стрэйта.
— А смысл?
— Понятия не имею. Если завтра он передумает и захочет стать кем-то другим, возможно, мы так и не узнаем, кто это был. Полиция тщательно обыскала квартиру и рабочий кабинет Пэйдж. Может, он оставил телефон или еще какие-то следы, которые помогут его найти.
Мы вернулись ко мне и провели несколько спокойных часов до отъезда Джейка в аэропорт. Мне было хорошо и уютно с ним, пока я довольствовалась настоящим. Но стоило мне подумать о будущем или о преградах, разделявших нас в прошлом, как меня охватывало беспокойство.
Я закрыла за ним дверь и устроилась на диване, решив скоротать вечер с Томасом Гарди и д'Эрбервиллями. Хмурые пейзажи Дорсета и ощущение нависшего над миром рока как нельзя лучше подходили к моему настроению.
В понедельник утром я рано вышла из дома и с тяжелым сердцем отправилась на работу, чтобы подготовиться к последствиям смерти Воллис, а затем предстать перед судьей Моффетом.
Я закрыла дверь кабинета на ключ и просматривала юридические базы данных в Интернете, пока не настало время идти в суд. Найти нужную информацию мне так и не удалось. Поднявшись наверх, я увидела совсем не то, что ожидала. За адвокатским столом сидели Триппинг, Робелон и Фрит, спокойные и уверенные в себе. Позади разместился Грэм Хойт, рядом — адвокаты из больницы и детского приюта.
Однако теперь два ряда за ними заполнили судебные репортеры. Я знала, что бульварная пресса связывала убийство в Трайбеке с показаниями Пэйдж Воллис в суде, но, скорей всего, Робелон пригласил журналистов специально, чтобы все видели, как он снимет обвинения со своего клиента. До сих пор я надеялась, что мне удастся избежать внимания газетчиков к этому процессу.