Его лицо потемнело.
— Какое-то время я радовалась ее вниманию, буквально стала ее рабом. Впрочем, и от нее был для меня толк: теперь все относились ко мне с уважением. А ведь дети обычно ненавидят тех, кто хорошо учится. Она взяла меня под свое покровительство, если так можно сказать.
Полли молча перевернула страницу.
— Здесь нам по пятнадцать-шестнадцать лет. А одеты мы одинаково потому, что в школе был концерт. Девушки в этом возрасте обычно комплексуют по поводу своей неуклюжей подростковой внешности и борются с прыщами и тому подобной ерундой, но Сапфира уже была красавицей. Боже, как мы все ненавидели ее за это!
Руджеро снова нахмурился.
— Хочешь сказать, ее обижали?
— Не смеши меня! Кто бы посмел сделать подобное?! Мы просто были для нее серым фоном, на котором она одна блистала, даже не замечая столь очевидной разницы. А вот когда заметила, она стала вовсю этим пользоваться. Тут-то она и познала настоящую власть.
— Власть, — пробормотал он. — Понимаю.
— Стоило ей только пальцем поманить, любой парень буквально падал к ее ногам. Я молчу про девушек, которые из зависти предпочитали с ней дружить. Они даже не могли ненавидеть ее за то, что она отбивала у них парней.
— И у тебя?
— Ну да… Поэтому через какое-то время я перестала приводить своих ухажеров домой. Стоило им с ней познакомиться, я для них переставала существовать. Они продолжали общаться со мной, только чтобы иметь возможность находиться рядом с ней.
— Стоит ли винить их?
— Да нет… И ее тоже не стоит. Для нее это было так же естественно, как дышать.
Руджеро перевернул страницу. На следующей фотографии рядом стояли две девушки и неловкий молодой человек. Он обнимал Полли, но смотрел влюбленными глазами на Сапфиру. Полли гневно косилась на него.
— Кто это?
— Мой жених, — горько сказала девушка. — Эта фотография — показательная. Я была влюблена в него по уши. Думала, это настоящая любовь. А Фрида… она просто улыбнулась ему. И вот он уже принадлежит ей.
— Ну, она просто не могла предугадать последствий, — предположил Руджеро.
Да уж, конечно, с горечью подумала Полли.
И ведь он ей даже нужен не был. Он был слишком бедным, чтобы Фрида могла его заметить.
Но сегодня вечером они с Фридой, точнее, с Сапфирой заключили временное перемирие, поэтому Полли сказала:
— Наверное, ты прав. Тогда я очень тяжело переживала сложившуюся ситуацию, но Сапфира даже не знала.
— И ты, когда она заболела, ухаживала за ней после всего происшедшего?
— Я же медсестра. Ухаживать за людьми — мой профессиональный долг. А чувства и личные симпатии-антипатии тут ни при чем.