Обычно бывает так: как только войско после долгого ожидания и вынужденного безделья начинает какие-то активные действия – боевой дух разленившихся и приунывших воинов резко поднимается. Совместная работа увлекает, люди бессознательно начинают соревноваться между собой, повсюду раздаются шутки, беззлобная ругань. Тем более, что погода с каждым днем все лучше и лучше… Обычно бывает так, но не в этот раз. Рыцари, латники и ополченцы угрюмо и словно нехотя выполняли свою работу. Готовя оружие к бою, вколачивая гвозди, распиливая лес на доски, глядя, как маги, сопровождающие войско в походе, накладывают на осадную технику защитные чары, то один, то другой ополченец шепотом бурчал:
– Как же, поможет это против черного меча… Вон как демон проклятущий тролля отделал…
– Да-а-а… А доспехи-то на мертвецах, что вывозили из Альды. Доспехи-то во что превратились…
Слухи о ночной схватке у Северных ворот, словно круги от брошенного в тихий пруд камня, расходились по лагерю, обрастая всевозможными ужасными подробностями – рассказывали, что демон сам велел открыть ворота перед осаждающими, а когда те вошли внутрь – подождал, чтобы, значит, побольше вошло, а потом… Потом со зловещим хохотом набросился на бедняг. Оружие смертных не в силах было повредить ему – ни тролль, ни человек не ранили его, тогда как черный меч с одинаковой легкостью рассекал и кольчугу латника, и пластинчатый рыцарский доспех, и заколдованный плащ мага, и каменную шкуру тролля… Да, особенно бойцов удручал вид прорубленных доспехов (тяжелых рыцарских лат, между прочим!) и жутко изуродованное тело тролля.
Вечером у лагерного костра ополченцы, озираясь, негромко говорили:
– Одна у нас, братцы, надежда – что демон окажется не против нас, а где-нибудь в другом месте…
Но говорилось это украдкой, чтобы не услышал благородный сэр рыцарь – не то прикажет добрый сеньор выпороть, чтобы не молол языком попусту. Сам же рыцарь, известное дело, тоже боится и каждую ночь ворочается на жестком тюфяке в своем походном шатре. И молится Гилфингу Светлому, чтобы оказаться не в той штурмовой колонне, против которой встанет демон… Но проявить свой страх – позорище для дворянина, клеймо на всю жизнь…
Так или иначе – но три дня, отведенные на подготовку к штурму, истекли. На рассвете десять штурмовых колонн (в каждой – от восьмисот до полутора тысяч бойцов) одновременно двинулись к стенам. Небольшие группы имперских воинов шли вперед, толкая перед собой массивные деревянные щиты на грубо сработанных колесах. Над щитами торчали лестницы, удерживаемые в вертикальном положении канатами, они скрипели и раскачивались в такт движению щитов.