Мозги закипали, выискивая правильное решение, а оно, как это обычно бывает, лежало на поверхности…
…— Не всё и не всегда решается в этой жизни кулаками! — дядя Миша держал трепыхавшихся в разведённых руках курсантов, которые тянулись друг к другу, желая до конца выяснить отношения. — Хороший разговор или задушевная беседа гораздо эффективнее действует, чем увесистый кулак. Вам понятно, чижики?
— Так это про меж друзей, — прогундел один из драчунов, растирая кровавую юшку, сочащуюся из расквашенного носа.
— А с врагами у вас разговор должен быть коротким! — посуровел учитель.
— Скажите тоже, — несмело улыбнулся другой. — Что ж теперь убивать друг друга, что ли? Мы ж не звери какие-то, а люди…
— Ну-у, если люди? — подытожил дядя Миша. — Тогда я спокоен. Значит, договоритесь!
— А как? — вопрос повис в воздухе, и забияки с интересом смотрели на того, чьи слова до сих пор не подвергались сомнениям.
— Да очень просто! — усмехнулся тот. — Прежде, чем вы в очередной раз попытаетесь намылить друг другу шею — улыбнитесь, а потом расскажите что-нибудь забавное из своей жизни, глядишь, кулаки-то чесаться и перестанут…
… наука учителя вспомнилась кстати, только ничего смешного в голову не лезло.
— Знаешь, — негромко начал Егор, оглядываясь на мирно посапывающего Василька. — Я ведь у матери один был. По-первости, когда ещё салагой гонял по улицам, всё обходилось, а потом началось. Толком никто даже вспомнить не мог, с чего пацаны принялись друг за дружку. Да потом это уже было и не важно. Захлебнулся наш город в ненависти и в крови, вернее даже не город, район. Шахтёрские края, они, как правило, все такие, непростые, но Караганда всех перещеголяла: вольные поселения, куда вышвырнули перед Великой Отечественной поволжских немцев, а затем чеченцев, ингушей и хохлов с Западной Украины, несколько зон вокруг и тюрем, обстановочка та ещё была. И весь этот интернационал вперемежку с теми, кто двинул подымать целинные земли и Север далёкий в начале шестидесятых, потихоньку начали обживаться и рожать своих отпрысков. Тогда не принято было хаять своё правительство и власть, так как они считались народными и единственно правильными, а, кроме того, система наказания работала безотказно. С годами, правда, гайки, которые закрутили до предела, отпустили, а в семьях начали вспоминать былые обиды, выказывая своё недовольство. Всё это молодёжь слушала, наматывая на ус…
— С чего это тебя на воспоминания потянуло? — неожиданно задала вопрос Ника.
— Ты ведь хотела обо мне узнать побольше? — кисло усмехнулся Горыныч.