Он не слышал жалобного писка своих щенков, которые так страшно пришли в этот мир и тут же исчезли, будто их и не было.
Он стоял, как скала, обглоданный, но непобеждённый, а два полугодовалых подростка, за его спиной, ещё совсем дети, крича от боли, помогали своим старшим братьям из последних сил, закрывая младшеньких, отдавая себя на растерзание и надеясь на чудо, которое им поможет.
Он хрипел изодранным в лохмотья горлом и наугад хватал объеденной, но ещё вершащей своё правое дело пастью, вдохновляя стаю на битву.
Он не видел, так как потерял оба глаза, как последний, из старших сыновей вожака, такой же могучий и несокрушимый, захлебнулся чужой кровью. Но всё-таки добрался до нескольких самых больших, по всей видимости, главных крысюков и в считанные мгновения расправился с ними, исчезая под беснующимися врагами.
Отгрызенные уши не слышали жалобного плача оставшихся без защиты последних детёнышей уже погибшей стаи, по той простой причине, что лязгнувшие в последний раз стальные челюсти унесли ещё одну ненавистную жизнь, и его просто не стало…
Страшная по своей жестокости расправа была скоротечной, но ещё не закончилась, когда Егор не выдержал и кинулся к верхней пулемётной турели. Он хотел хоть как-то помочь отважным псам, которые теперь совсем не казались ему свирепыми и беспощадными убийцами из Никиных рассказов. Похоже, что девушка крепко на этот счёт ошибалась. Что ж, с кем не бывает? По крайней мере, благородство и стойкость, которые проявляли эти рыжие красавцы, защищая своё потомство, были налицо и высоко им ценились.
Правда, со спасательной операцией он явно подзадержался.
Некому было помогать…
Впрочем, одна из собак, высокая пепельно-серая сука ещё держалась на ногах, высоко задирая вверх морду, в которой болтался маленький рыжий комочек. До неё уже тоже добрались, но она стояла, не смотря ни на что!
И тут заработал нижний пулемёт, Ника перестала сохранять нейтралитет, как и Василий, который в голос ревел, причитая что-то горестно-неразборчивое, грозя «гадским гадам» жестокой расправой.
К сухому металлическому такатанию, Горыныч добавил басовитый грохот тяжёлой крупнокалиберной спарки. Стальной вихрь заметно добавил к уже навороченным кучам крысиной дохлятины новых длиннохвостых клиентов. Вмешательство извне было ощутимым, проделывая в рядах нападавших широкие бреши, истекающие целыми потоками крови. Впрочем, это не мешало отдельным тварям вгрызаться в последнюю свою жертву. Они будто знали, что стрелки их не тронут, побояться. Егор озадаченно хмыкнул, вспоминая слова девушки о том, что местная фауна не только максимально опасна, но и действительно умна.