– А, милсдарь, снова пожаловали. Опять на оружие полюбоваться? Али на счёт меча надумали? – обратил он внимание на меня.
– Вот решил принять ваше предложение – взять меч поудобнее.
– Это, милсдарь, вы правильно надумали. Мало ли когда меч пригодится, а с моим горя знать не будете.
Отстегнув ножны от пояса, положил их перед мастером на прилавок. Он чуть выдвинул меч из ножен, кивнул, сунул его под прилавок. Открыл стоящий у стены сундук. Достал оттуда охапку мечей и вывалил их на прилавок.
– Так вот приходится в сундуке их держать, – посетовал он. – Нынче-то всё больше длинные мечи берут, да игрушки для красоты.
Я вытаскивал мечи из ножен, делал несколько махов, слишком тяжелые или легкие отдавал Мерлу, удобные откладывал. Из полутора десятков оставил четыре. Взял с прилавка камешек, положил на кончик меча, поднял его на вытянутой руке параллельно пола. Лезвие чуть заметно дрожало. Перепробовал остальные мечи, оставил два, которые смог удержать наиболее ровно. Мастер поставил на стол подставку, положил на неё мечи, подвигал их, добиваясь, чтоб они балансировали в воздухе. Меч, имевший центр тяжести лежавший ближе всего к середине меча протянул мне, другой положил в сундук.
– Теперь-то у вас меч по руке будет, да с балансом приличным. Половчей бой вести сможете.
– Да, спасибо. Сколько мне доплатить нужно?
– Полтора империала серебром в самый раз, – с надеждой в голосе протянул Мерл.
– Хорошо, – не стал я торговаться, не везде старый в уплату сдать удастся. Пусть поимеет немного больше, чем рассчитывал. Развязав кошель, отсчитал ему пятнадцать серебраков. Вспомнив о подозрительных личностях, встретившихся по пути, положил его для надежности в карман.
– Светлых дней тебе, милсдарь.
– Светлых дней, мастер, – мы распрощались вполне довольные друг другом.
Пройдя чуть дальше по улице, я начал сворачивать в проулок. Выскочивший из-за угла паренёк с зажатым под мышкой свёртком с разгона врезался в меня, очумело помотал головой, ринулся бежать дальше. Меня отбросило назад на стоявших у стены детей и не удержавшись на ногах я упал, сбив нескольких из них. Подо мной кто-то завозился, раздался возмущённый писк: – Встань с меня, придурок!
Быстро поднявшись на ноги, я повернулся, помог подняться с мостовой бедно одетой девочке лет девяти-десяти. Та отскочила к своим друзьям.
– Смотреть под ноги надо, придурок! Чуть не затоптал меня! – они сорвались с места и побежали по улице, выкрикивая: – Придурок! Придурок!
Произошедшее заставило меня зло выругаться. Но что поделать, не гоняться же по улице за детворой, объясняя, что меня самого толкнули. А того паренька давно уже и след простыл. С досадой, взглянув на убегающих детей, двинулся дальше. До моей цели оставалось пройти несколько сот ярдов. Уже виднеется сверкающая солнечными бликами паутина вывески. Как кузнецы неизменно помещают на свои вывески изображение наковальни и молота, так и лавки заклинаний всюду используют паутину. Конечно, не настоящую, а созданную из тонкой проволоки. Вот из калейдоскопа разноцветных зданий уже выделяется первый этаж лавки, облицованный мрачным серым гранитом. Торговые ряды вообще были самыми красивыми улицами в городе, всяк хозяин пытался выделиться на фоне соседей. Пытаясь сначала привлечь чуть больше покупателей нарядным фасадом, затем, для создания уверенности в солидности и надёжности, мастера пришли к тому, что сейчас больше соревновались друг с другом за звание самого красивого здания города. Видимо поэтому владелец лавки заклинаний выделил её из общего ряда строгим серым цветом. Отпугивал мрачностью людей, любящих побродить по лавкам просто для развлечения. А кому захочется целыми днями наблюдать за людьми, с любопытством взирающими на товар, но не вряд ли имеющими достаточно денег для покупки даже самого дешёвого из свитков, да и не имея нужды в них. Уж лучше посидеть в тишине, читая хорошую книгу, изредка отвлекаясь лишь на достойных клиентов. А людей нуждающихся в заклинаниях мрачный вид определённо не отпугнёт.