Минуту мы стояли в тишине, отчего-то ожидая, что Рубчик проснется, но все было тихо.
Для пущей уверенности братик присел на диван, попрыгал на скрипящих подушках:
— Рубчик, ку-ку? Не, не слышишь меня? Нет? Ну, отдыхай...
— А ты на балкон беги, — обратился он ко мне. — Прикинься там... не знаю... пепельницей.
В дверь уже звонили.
На балконе я спрятался под столиком, накрывшись сверху старой, лежалой занавеской. Сначала происходящее казалось мне глупым, потом смешным, потом я заскучал: братика все не было. Сделав себе щель в складках материи, я попытался одним глазом рассмотреть хоть что-нибудь за стеклом балконной двери, но не увидел ничего. Попытавшись привстать, дабы увеличить обзор, ударился головой о дно столика: многочисленные стеклянные банки и склянки на столе разнообразно зазвенели. В то же мгновение балконная дверь открылась, и показался крупный молодой человек неприветливого типа. За его спиной маячил братик, который гостю был как раз по плечо.
Молодой человек смотрел прямо в мой сумасшедший глаз, не моргающий меж складок желтой и пыльной занавески.
— Звенело что-то, — сказал он, удивительным образом не замечая моего черного зрачка.
— Это в голове у тебя, — ответил братик неприветливо. — Давай вали отсюда, нет тут никого. Покури в машине, развлеки себя как-нибудь, пока никто не видит. Бродишь тут как маленький.
Молодой человек глянул на братика сверху вниз и ничего не ответил, и правильно сделал.
Снова хлопнула входная дверь, на балконе появился братик с кривой ухмылкой на лице, присел на корточки, заглянул под столик.
— Привет, леший, — поприветствовал он меня шепотом, заглядывая в глаз. — Какие планы?
— Никаких. Я не буду, — твердо ответил я, не снимая с головы занавески.
— Ну ты поморгай тут еще, подумай, — посоветовал он мне и вышел.
Посидев с минуту, я с раздражением снял с головы пыльную ткань, достал из кармана сигареты, нащупал, не видя, банку на столике, снял ее и приспособил в качестве пепельницы, поставив рядом.
Медленно выпустил дым, стараясь не прислушиваться и все-таки слыша что-то невнятное, неясное, размеренное, происходящее в комнатах.
Потом раздался женский смех: очень приятный, глубокий и радостный.
Путаясь в занавеске, я вылез из-под стола и встал у балконной двери. За шторами в комнате было не разглядеть ни спины, ни пятки. В две затяжки я докурил сигарету и бросил ее в банку, с остервенением плюнув сверху и получив в ответ пеплом в глаза.
В комнате больше никто не смеялся, и вообще ничего не было слышно.
Давно я не чувствовал себя так дурно, даже захотелось прыгнуть с балкона: не то чтоб разбиться, а просто чтоб не торчать тут.