Грех и другие рассказы (Прилепин) - страница 99

На первую страницу
А конца в этой книге нет.
Как в бреду, улетаю в кювет...
Ах, мигающий красный... алый...
темно-розовый... огневой...
Словно сердце, движенье встало.
Бледный месяц, как часовой,
опаленная тень краснотала...
Дать понять им, что я живой.
Я не ведаю, что творю,
я тебе о любви говорю.
Ты родная, ты рядом одна,
Ты мне тысячу лет как жена.

Пляс

Снегири в одеждах алых.
Косари в рубахах белых.
Боль в натруженных суставах.
Жар в руках остервенелых.
Косари одежды сняли,
на телах озноба синь.
Парусами обрастали
мачты сосен и осин.
Пью истомы сок соленый,
Мне не тошно, не легко.
Прохожу, хмельной и сонный,
По закату босиком.
Коли бос — идешь и пляшешь,
Пятки обжигает жуть.
Косари, рубахи снявши,
Снегирей в закате жгут.

* * *

Стенька Разин
лениво наблюдал пчелиную суету
пчелы вились возле его головы
с выжженными ресницами
и медовым соком на коже
пчелы вились
возле его головы насаженной на кол
так схожей с цветком
цветком на стебле

* * *
Мальчики направо — ну их к черту.
Девочки налево — там, где сердце.
На разрыв аорты воет рота,
матушка попить выносит в сенцы.
Клюнул жареный петух туда, где детство
заиграло, и забил крылами.
Нам от мертвых никуда не деться.
Кто здесь в рай последний — я за вами.
В небе морось, в мыслях ересь, через
день ли, два отслужат здесь обедню.
Сохранит твою глазницу или челюсть
ил речной, отец дурной, приют последний.
С каждым взмахом петушиного крыла
раскрывается нехоженая мгла.
Матушка попить выносит нам,
ковшик бьет, как в лихорадке, по зубам.

* * *

ошалевшие
на усталых конях
в запахах тревожного июльского солнца
сырого сукна и пота
въезжаем в селенье
испуганные крестьяне выносят хлеб-соль
заранее зная
что висеть нынче их барину
(кричавшему вчера: на конюшню!
— а сегодня: я ль вам отцом не был!)
висеть ему
за ребро подвешенному на воротах
и неразумные крестьяне
крестятся и прячут девок на сеновалах
не зная что волю
подаренную им
не купишь хлебом-солью
и не догадываются что к вечеру
выбегут девки в ужасе
из подожженных нами сеновалов
и остужать мы их будем
обливая из ведер колодезной водой
и будут вздрагивать от жары и визга
пугливые кони
и перепадет нам завтра от батьки за непотребство
зато зарево будет видно даже из Астрахани

* * *

Воет, в кровь задрав ногти, вся дремучая рать.
Мясорубка до ночи или бойня с утра.
Тяжкий сумрак, как нелюдь, жадно смотрит
в глаза.
И пустыня не внемлет. Да и что ей сказать.
Ошалевшие други цедят трепетный мед.
Из красавиц в округе только смерть берет в рот.
Не найти ни барана, ни новых ворот.
Отступать еще рано. Неохота вперед.
Здесь сидим. Чешем ребра. Рты кривим. Ждем
приказ.
Золотое отребье! Ребя! Бог помнит нас!
Следующая страница