Когда инспектор показал ему листок с номером телефона, Гашпарац в первое мгновение ощутил чувство вины, словно человек, вдруг уличенный в скверной наклонности или запятнанном прошлом. Причин для этого не было, просто под пристальным, испытующим взглядом Штрекара адвокат смутился. В конечном счете взгляд милицейского обозначал лишь отработанный его профессией прием; в иных обстоятельствах Гашпарац даже не обратил бы на это внимания. Но сейчас все его задевало. Он спросил:
— Откуда ты взял, что бумажка имеет какое-то значение? Мой номер есть в телефонном справочнике.
— Разумеется, есть. А почему оказался именно твой номер? — Штрекар по-прежнему был многозначителен.
— Может, ей был нужен адвокат.
— В этом-то и загвоздка. Нам доподлинно известно, что адвокат ей вовсе не был нужен.
— Откуда вам может быть известно, что… — попытался возражать Гашпарац, хотя чувствовал: инспектор отдает отчет своим словам. Штрекар улыбнулся.
— Я представляю себе ход твоих рассуждений: ты разговариваешь с милиционером и, естественно, хочешь ему доказать, что адвокат может потребоваться любому человеку на свете, если не для возбуждения иска, то для защиты своих интересов. Однако мы сразу же пришли к выводу, что этой женщине адвокат был не нужен. И объясняется все очень просто: она не имела ни земли, ни недвижимого имущества, не была замужем, не конфликтовала с предприятием, на котором работала, ни от кого не требовала денег, не состояла под следствием, даже не могла быть замешана ни в каком дорожно-транспортном происшествии, потому что машины, естественно, не имела.
— Почему «естественно»?
Штрекар вздохнул:
— Вот видишь, вместо того чтобы заниматься делом, я должен объяснять тебе каждую мелочь. Короче: она машинистка, получала гроши, любовника богатого не имела, не было у нее и сбережений, за границу на работу не выезжала…
Гашпарац задумался, потом согласился:
— Пожалуй, ты прав. К чему ей адвокат?
— Именно это меня и интересует.
Воцарилась тишина. Сидя перед горой зеленых папок, они курили, время от времени сдувая с бумаг падавший пепел. Штрекар тер глаза. Было видно, что он утомлен, а Гашпарац понимал — впереди у инспектора бессонная ночь.
— Ты говоришь, это случилось на берегу? — прервал молчание адвокат. — Что она там делала в одиннадцать часов вечера?
— Это довольно сложный вопрос. Она живет на Гредицах.
— Где это?
— Ты даже не знаешь где? Ну конечно, откуда тебе знать! Гредицы совсем маленькая улочка… У тебя есть план города?
— Нет.
— Значит, так. Если идти от Ремизы, то, миновав Фаллерову, Средняки и так далее, выйдешь к Саве. Тут смыкаются два берега — савский и тот, что тянется вдоль ручья, как раз отсюда и начинается эта улочка — Гредицы. Частные домишки, беднота. В основном самовольная застройка.