Убил?!
Сзади шумнуло.
Серега испугался, что это остальные быки на него кинулись, обернулся. Но увидел одни спины. «Сычовские», неуклюже давясь и толкаясь, ломанули в дверь, а некоторые лезли в окно.
Мюллер, изогнувшись черной загогулиной, левой рукой переломил в локте правую, сжатую в кулак, и протяжно крикнул:
– Поонялии, суукиии, ктоо тепеерь центроовоой?
Всё, дошло до Сереги. Бой кончен.
Он сразу весь обмяк. Стало тяжело дышать, по лбу стекал пот. Зато «токо-так» перестало барабанить по ушам.
Подошел группенфюрер, обнял за плечи.
– Ты, Серега, знаешь кто? Сверхчеловек. – И прибавил непонятное. – Белокурая бестия.
Но Дронову сейчас было не до загадок. Он нагнулся, перевернул Репу на спину. Увидел белки закатившихся глаз. Сглотнул.
– Мертвый?
Мюллер пощупал толстую, как бревно, шею.
– Дышит. Сейчас побрызгаю – очухается. Стал расстегивать ширинку, но Серега оттолкнул группенфюрера.
– Не надо. За это он тебя грохнет, насмерть. Когда я уеду.
– Куда это?
– Не знаю. Нельзя мне тут.
И объяснил про больницу, про разбитое окно, а главное про дурдом. Мюллер засмеялся:
– Права не имеют. Ты, Серега, главное, меня держись. Я тебя в обиду не дам. Если что, батю подключу. Я за тебя теперь землю переверну, ясно? Двое нас с тобой, сверхчеловеков, на всё долбаное Басманово. Они у нас вот где будут.
Он тряханул сжатым кулаком.
– Иди домой, Серега, отдыхай. Заслужил. И не заморачивайся из-за всякой хрени. Всё нормально будет. Слово группенфюрера.
На пороге ему на шею кинулась мамка.
– Сергунечка, родненький, чтой-то доктор говорит? – зашепелявила она (передние зубы Рожнов выбил, еще в позапрошлом году). И давай его обнимать, ощупывать. – Будто ты в автобусе побился?
Он отодвинулся – от матери здорово разило перегаром.
– Целый я, целый. Какой еще доктор?
– Да вот, – повернулась она лицом к коридору. И тут – на тебе, давно не виделись – из комнаты в коридор выкатил бородатый, который из больницы. У Сереги «то-так» скакнул было на «токо-так», но на пару секунд, не больше. Вспомнилось, что Мюллер говорил.
– Вы чего? Вы права не имеете! Не поеду я! – попятился Дронов, а сам весь напружинился – ну как у доктора и санитары с собой, из психической неотложки.
– Не волнуйся, тебе нельзя! – быстро, но мирно заговорил врач. – Я одежду твою привез, документы. Ты чего сбежал-то? Тебе покой нужен. У тебя мерцающая аритмия. Пульс триста двадцать, вчетверо быстрее нормы. Это очень опасно. Сердце может не выдержать. Ну-ка, иди в комнату, сядь. А лучше ляг.
В комнате бородатый стал измерять пульс.
– Ничего не понимаю… Нормальный, семьдесят пять.