И сына пустил по правильному пути. Отдал не в Высшую школу КГБ, а в Физико-Технологический, потому что физика в нынешние времена на вес золота, а прочее само устроится. И точно: Контора приняла краснодипломника при таком папе и такой анкете, что называется, с распростертыми.
Когда Роберт сошелся с Инной, Всеволод Игнатьевич Строев уже был молодой генерал с совершенно фантастическими связями. Мог бы, как Кнуров из «Бесприданницы», сказать про себя: «Для меня невозможного мало». Служил он тогда, в 84-ом, в каком-то жутко засекреченном ящике – даже дочь не знала, чем он там занимается.
Но в 86-ом вдруг выкинул штуку – вышел в отставку и возглавил крупную экологическую организацию с звучным названием Центр СОС (Центр по спасению окружающей среды) – тогда, после Чернобыля, это стало актуальным направлением.
Лишь пару лет спустя Роберт оценил дальновидность тестя, который раньше всех сообразил, что времена гэбэ уходят в прошлое, и заранее спарашютировал в чистую, перспективную сферу. Тут тебе и загранкомандировки, и конференции, бюджетное и внебюджетное финансирование, да щедрые гранты от международных организаций, даже своя квота при выборах народных депутатов.
Всеволод Игнатьевич теперь раскатывал не на «волге», а на «линкольне» – подарок американских коллег. Жил не на зарплату, а на стипендию, только не подумайте, что студенческую – от Всемирной Организации Здравоохранения, валютную, с большими нулями. Никаких экологических подвигов Центр СОС, правда, не совершал и газеты про эту организацию писали нечасто. Но достаточно было того, что в СССР существует такой авторитетный негосударственный орган, непременный атрибут всякой цивилизованной страны на исходе двадцатого века. Центр располагался за МКАД, на большой огороженной территории, где Дарновский ни разу не был, потому что неинтересно – только пару раз подвозил тестя до ворот. В Центре СОС без конца проводились какие-то дорогостоящие и, как подозревал Роберт, абсолютно показушные эксперименты с флорой и фауной. Иногда тесть давал какое-нибудь газетное интервью: «проблема спасения баргузинского енота решена» или «ничто больше не угрожает алтайской фиалке».
Умный человек, что сказать.
С прихода Всеволода Игнатьевича всё и началось. Именно тогда самое что ни на есть заурядное утро сделало зигзаг, предсказанный саундтреком.
В разгар завистливых мыслей о тесте, вовремя спарашютировавшем на кисельные берега экологии, раздался звонок в дверь.
Это был он, легок на помине.
Влетел, как обычно, смерчем-ураганом.
– Дочура, воздушная тревога! Принято решение заморозить валютные счета граждан. Указ уже на столе у Павлова, сегодня должен подписать.