Никогда раньше я не мог представить предел выдержки, до которого человек может дойти, не сломавшись, и я видел, что многие сломались в тот день, большинство — калкары, потому что мы были сильны и смелы все время. Только очень молодые и очень старые из нас отступали, но их было не так уж и много, а калкары ломались сотнями в жуткой жаре дня. Много раз за день, встречаясь лицом к лицу с врагом, я видел, как меч выпадает из его усталых пальцев, и его тело корчится в седле и сползает под безжалостные копыта лошадей еще до того, как я успевал нанести ему удар.
Ближе к вечеру, в течение затишья в битве, я сидел и смотрел на хаос битвы на поле. Красный от собственной крови из нескольких ран и крови друзей и врагов. Красная Молния и я стояли посредине всей этой неразберихи. Вигвамы Ор-тисов лежали южнее нас — мы прошли полпути до них — но они казались отдаленными на сотни лет после стольких часов битвы. Несколько воинов Волка находились рядом со мной, демонстрируя как далеко продвинулся этот старый седой вождь с рассвета. Наконец под маской крови я увидел горящие глаза Волка, всего лишь в двадцати футах.
— Волк! — крикнул я. Он обернулся и, узнав меня, улыбнулся.
— Красный Ястреб действительно красный, — проревел он, — но когти еще не расцеплены.
— А клыки Волка еще не затупились, — ответил я.
Огромный калкар, сжавшийся словно побитая собака, сидел на своей усталой лошади между нами. При наших словах он поднял голову.
— Ты — Красный Ястреб? — спросил он.
— Я — Красный Ястреб, — ответил я.
— Я искал тебя больше двух часов, — сказал он.
— Я был неподалеку калкар, — сказал я ему. — Чего ты хочешь от Красного Ястреба?
— Я привез слово от Ор-тиса, Джемадара.
— И какое же слово хочет сказать Ор-тис Джулиану? — потребовал я.
— Джемадар предлагает тебе мир, — сказал он.
Я улыбнулся.
— Единственный мир, который может быть между нами, — сказал я, — это мир, который я предложу ему, когда он придет и встретится со мной в битве. Ничего больше Ор-тис не может предложить Джулиану.
— Он остановит битву, пока ты и он обсудите условия мира, — настаивал калкар. — Он остановит это кровавое побоище, которое уничтожит как калкаров, так и янков. — Он использовал старинное выражение, которое калкары использовали века как оскорбление, но которое мы носили с гордостью, хотя это само понятие утеряно для нас, и его происхождение утеряно в тьме веков.
— Возвращайся к своему Джемадару, — сказал я, — и скажи ему, что мир недостаточно широк, чтобы вынести калкаров и янков, Ор-тиса и Джулиана; калкары должны перебить нас до последнего человека или сами будут перебиты.