— Я спросила, кто ты, — напомнила она.
— Я — Джулиан 20-й, Красный Ястреб, — ответил я, и мне показалось на мгновение, что ее глаза несколько расширились и она выглядела испуганной; но, видимо, я ошибся, потому что, как я понял позднее, нужно было нечто большее, чем имя, чтобы испугать Бетельду.
— Скажи мне, куда ты направляешься, — сказал я, — и я поеду с тобой, чтобы на тебя не напали вновь.
— Я не знаю куда, — ответила она, — повсюду я встречаю только врагов.
— А где твои люди? — спросил я.
— Боюсь, что они убиты, — сказала она с печалью в голосе.
— Но куда же ты едешь? Ведь ты должна куда-то ехать.
— Я искала место, где могла бы спрятаться, — сказала она. — Ниппон позволили бы мне остаться с ними, если я смогу найти их. Мои люди всегда хорошо относились к ним. Значит они не обидят меня.
— Твои люди были калкарами, хотя ты и говорила, что ты не калкар, а Ниппон ненавидят их. Они не примут тебя к себе.
— Мои люди были Американцами. Они жили среди калкаров, но они не были калкарами. Мы жили у подножия этих холмов около ста лет и часто встречались с Ниппон. Они не ненавидят нас, они ненавидят калкаров среди нас.
— Ты знаешь Саку? — спросил я.
— Когда я была маленьким ребенком, я познакомилась с Саку, вождем, — ответила она.
— Тогда, поехали, — сказал я. — Я отведу тебя к Саку.
— Ты знаешь его? Он близко?
— Да. Поехали!
Она последовала за мной по дороге вверх, которой я недавно проехал, и хотя я жалел потраченного времени, я был рад, что избавлюсь от нее так быстро и легко; потому что ведь наверняка я не мог оставить ее одну, беззащитную, и не мог взять в длинное путешествие с собой, даже если бы мне удалось уговорить своих людей принять ее.
Меньше чем через час мы подъехали к новому лагерю Саку. Маленькие люди с удивлением смотрели на меня и преисполнились радости, увидев Бетельду; и, судя по почету, окружавшему ее со стороны Ниппон, она была далеко не простой девушкой. Когда я развернулся, чтобы ехать дальше, они стали упрашивать, чтобы я остался до утра, говоря, что день уже почти закончился, и, будучи незнакомым с дорогами, я с легкостью могу заблудиться и потеряю больше времени, чем выиграю.
Девушка сидела и слушала наши беседы, и, когда я в очередной раз сказал, что мне необходимо ехать, и все равно я не знаю дороги — днем ли, ночью, — она предложила проводить меня.
— Я знаю долину из конца в конец, — сказала она. — Скажи мне, куда ты направляешься, и я отведу тебя туда днем или ночью.
— Но как же ты вернешься? — спросил я.
— Если я отправлюсь к твоим людям, может быть, они позволят мне остаться, ведь я тоже Американец!